— Стаc, не надо… Я сейчас… — Жанна не успела договорить, вновь дёрнувшись, прижимаясь ко мне всем телом.
Не смотря на то, что девушка опёрлась руками на стол, она продолжила опускаться вниз, на ослабевших ногах, поддавшись истоме. Стоило мне прикоснуться губами к её шее, как Жанна вновь дёрнулась, тихо застонав.
— Хватит, прошу… Ноги… — Часто дыша прошептала княжна, как бы невзначай сильнее чем нужно прижавшись ко мне бёдрами. — Я не чувствовала такого….
Решительно, но не груба я повернул Жанну к себе, и приподняв за подбородок её раскрасневшееся личико нежно поцеловал в губы.
— Это называется оргазм, Жаннет. — Ласково сказав это, мои руки опустились вниз. — На сегодня, всё. Как и обещал….
Погладив по спине девушку, я не торопясь отошёл к окну.
— Что значит «на сегодня»? — Возмущенно переспросила Лисицына после нескольких секунд паузы, прейдя в себя. — Я ведь сделала всё, что ты просил?
— Жанна, милая, неужели ты подумала, что это разовая акция? — Видя, как рассержено сдвигаются брови девушки, я поднял руку картинно покачав поднятым указательным пальцем. — Нет, нет, нет. Мы теперь частенько будем так встречаться. Сегодня была небольшая репетиция.
— Стаc, ты последняя скотина. — Выпалила Жанна спешно застёгивая белый лиф.
— А ты дрянная рыжая соблазнительная девчонка, которая хотела меня убить. — Вымучено усмехнулся я, страдая от головокружения и тошноты. — Мы друг друга стоим. И только не надо говорить, что тебе не понравилось….
— … Ненавижу тебя, Мышкин. — Краснея, сквозь сжатые губы процедила рыжая стерва, поправляя «перышки». — Ты принудил меня к этому.
— Верно, Жаннет, как и ты, когда пыталась влезть мне в голову. — Пожав плечами, я направился к двери. — Выйду первым, ты немного попозже. Вдруг в аудитории кто-то есть. Не хочу, чтобы о нас с тобой поползли слухи.
— Пфф! Какой правильный… — Зло фыркнула Лисицына, окончательно войдя в свой привычный образ стервы. — Боишься, что тебя увидят вместе со мной?
— Глупая ты, Жаннет. Мне только польстит, когда все начнут считать, что у меня роман с первой красоткой группы «А». Орлов опять же от злости шары крышкой пианинЫ себе прижмёт. Тебе же, что ты путаешься с князьком из опального рода, на пользу не пойдёт.
— Ты такой заботливый, Стаc. — Ядовито съязвила Лисицына, желая меня видимо спровоцировать. — Сама галантность.
— Рад, что ты оценила, Жаннет. — Спокойно парировал я, открывая дверь, после чего указал на кинжал, воткнутый в неё на уровне моей головы. — На следующее свидание не бери эту ковыряшку, а то я обижусь.
С этими словам я вышел из лаборантской не оглядываясь, прикрыв за собой дверь. Можно было позволить себе гораздо больше, но это пошло бы в разрез с моими принципами. Эта рыжая милашка, как бутылка хорошего виски, которым нужно наслаждаться, а не глушить залпом, как последний пьяница. Дело здесь даже не в её красоте, а в характере. Мне нравится такие женщины, гордые, строптивые, необузданные, темпераментные и даже где-то опасные. В таких, меня заводит даже сам процесс их приручения, не говоря о возможности близости. Не сразу, но постепенно, я обязательно приручу Жанну, сделав её короткой и послушной, ну и своей, разумеется.
Коридоры были пустыми, не заметив как, подгоняемый бушующим внутри органом, я оказался на стоянке в своей машине. Не смотря на отсутствие прямого полового контакта, сила жизни бурлила во мне сильней, чем после встречи с незнакомой в кладовке.
Всю дорогу до родового гнёздышка Мышкиных, развалившись на заднем сиденье, я наблюдал за непроизвольным расширением своего резервуара. На подъезде к поместью, когда мы съехали с трассы на грунтовку вдоль полесья, мне пришлось отпустить водителя с охранником. Свою странную просьбу, я объяснил тем, что хочу прогуляться до поместья пешком. Конечно же это было враньём, желания бить ноги у меня не было. Причинной был резервуар, расширение которого остановилось, не смотря на то, что веретено не сбавило своего темпа даже по пришествии получаса.
Оказавшись в окружении желтеющих клёнов, я обошёл всё в радиусе двадцати метров. Скверхов-партизан мне не встретилось, что уже само собой немного поднимало настроение. Облюбовав место под молодым клёном, поморщившись, я сломал ветку чуть толще большого пальца. Использовав лезвие в кольце, сделал несколько насечек, отломал двадцатисантиметровую палку. Она мне точно лишней не будет. Всё содержимое карманов, свою игрушку, одежду я благоразумно скинул, оставшись в одном исподнем. Пусть лучше за извращенца примут, чем добро своё попорчу. Уже проходил через это, научен. Всё в лохмотья будет, и плевать на слой арамидного волокна.
— А что? Звучит! «Его величество Князь-Извращенец» — исторически хихикнув, у повертелся из стороны в сторону, болтая «Дружком» — Как же неохота вот этого вот всего, ска! Нельзя как в играх… «Вы получили уровень» и всё….
Понимая, что чем больше я буду препираться сам с собой, тем будет ещё тяжелее, закусил зубами приготовленную заранее деревяшку, переходя на духовное зрение. Обратившись к веретену, которое послушно откликнулось на мою волю, потянул из него нить. Из-за огромной скорости мне не удалось почувствовать даже малейшего сопротивления. Конец нити начал извиваться, связываясь не в символ, а совершенно обычную самозатягиваюшуюся петлю.
— «Теперь, не сдохни Айзек, иначе никаких девичьих прелестей, тортиков и пирожков феи кухни Анжелы тебе не видать».
Дав себе установку, я накинул петлю на тело веретена, тут же затянув её и посильнее сжав зубы. Подхватив нить, тянущуюся из вершины, веретено начало наматывать её на своё тело, увеличиваясь с каждой секундой в размере. Из-за быстрого вращения, вскоре оно начало давить на стенки резервуара.
Сказать, что было больно, значит не сказать ничего. От судорог тело выгнуло дугой, а зубы ещё глубже вошли в дерево импровизированного кляпа, но процесс трансформации уже шёл полным ходом, и его нельзя было остановить. Клубок силы внутри меня продолжал увеличиваться, раздвигая стенки резервуара, который начал деформироваться, когда упёрся в границы моего духовного тела. Я уже не чувствовал боли. Всё что я мог, это наблюдать духовным зрением, как границы резервуара, становятся границами духовного тела, образуя единое целое, пока моё физическое тело каталось по земле в корчах агонии, мыча, пуская слюну закатив глаза. Сопряжения меридиан и моста были давно порваны, а я отсчитывал секунды до того мгновения, когда в моём теле истает последняя частица оргона, чтобы прервалась нить.
— «Всё» — промелькнуло где-то на подкорке разума, когда мой образ показал ноль, и я отключился.
Не знаю, сколько мне пришлось проваляться, и когда сознание вернулось ко мне, но первая моя мысль была о зайцах-людоедах, которые могут отгрызть «Дружка», пользуясь моей беспомощностью, пока я тут валяюсь.
— «А вдруг змея куда-нибудь заползёт?» — мелькнула в голове тревожная мысль.
С ужасом открыв глаза, я поспешно принялся ощупывать свой зад. Стало понятно, что зря беспокоился. Змеи нет. «Дружок» тоже оказался на месте, целый и невредимый.
— Чего только в голову не взбредёт… Скверхова бабушка!
Сейчас распластавшись «звёздочкой» я лежал в идеально ровном кругу радиусом около пяти метров, образованном сорванным верхнем слоем почвы. Молодые деревца вокруг были срезаны, и прижаты к земле от эпицентра бушующей силы, которым недавно был я.
— «Всё закончилось» — мелькнула в голове ещё одна мысль, более здравая, чем про зайцев-людоедов.
Образ подтвердил мои соображения. Резервуар принял форму моего духовного тела, став будто второй кожей. Резерв расширился в два раза, появилась возможность нанести на некоторые элементы облачения дополнительный каон. Это мелочи по сравнению с возросшим качество оргона и крылом веретена. В среднем, прирост скорости естественного восстановления и плетения, теперь возрастёт почти на треть.
Есть ещё несколько приятных мелочей о которых не стоит забывать. Изначально, оргон не воздействует на физическое тело, лишь через предметы облачения, мосты и меридианы. На самом деле это не совсем так. Воздействие слишком незначительно, чтобы принимать его во внимание. Только с ростом плотности оргона, это «незначительное» воздействие тоже растёт. К примеру, вряд ли теперь мне страшна простуда и остальные слабые инфекционные заболевания. Пустячок, а приятно….
Эффективность предметов облачения так же возрастает от того, какого качества оргон их питает. Расширился спектр плетений, которые теперь можно использовать без потери эффективности. И как вишенка на торте — мне можно нанести один каон на своё духовное тело. Разумеется, что это будет «Жажда жизни». Плетение позволяющее целенаправленно поглощать оргон в местах его скопления или узловых точках.
Смакуя в мыслях открывающиеся перспективы, не обращая внимания на то, что земля была холодной я откинулся назад, а на моём лице играла довольная улыбка. Достиг первого крыла, заполучил минимальный набор начальных предметов облачения, с неправильно работающим веретеном, частично раскидался с насущными проблемами, и умудрился не только остаться «при своём», но и немного поиметь. Не сомневаюсь, что сегодня на заседании совета князей мы получим почти халявное помещение под магазин, который в дальнейшем я использую для своей, вполне законной, аферы.
— «Жить хорошо… Особенно здесь» — Почему-то сейчас, мне вспомнился княжич. — А ведь за всё это, я должен благодарить Стаса, чьим тело мне выпал шанс «пилотировать», а его хозяин пополнил поток атминтиса. «Спасибо тебе, княжич. Ты умер в привычном понимании, но благодаря тебе, у меня теперь есть второй шанс и обещаю, что я его не профукаю….»
В то же время….
Фагрис. Третий ярус сортировочной площадки планеты Эстель.
— Корг, Турик! За мной, живо! — В шалаш выстроенный из деформированных листов железа и гнутых сэндвичей, наспех склёпанных заклёпочным пистолетом, влетел начальник свободной бригады мусорщиков. — Возьмите оружие и инструмент.
— Опять каннибалы шалят, Зак? — Пробасил рослый Корг, поглаживая поцарапанный имплант кибернизированной правой руки.
— А чО, вы с Калачом не смогли сами отмахаться? — Сквозь нос, прогнусил Турик, не спеша подниматься из-за стола.
— Калач, того… в лоскуты, придурок.
— Ну и жнец с ним, на одно рыло в делёжке меньше.
— Идём, пока тот калека никуда не уполз.
— Калека? — Переспросил Корг, хмурясь, взяв из угла шалаша свой секач, другой рукой поправляя лёгкий болтер на поясе.
— Да, придурки! Живо! У него могут быть инпланты, а если живым возьмём, то Алгору сдадим. Кредитов выручим! Ну!? Скверхи полосатые!
— Не путался бы ты со скверхами, Зак. — Со знанием дела заявил Турик. демонстративно медленно поднимаясь из-за стола. — Пока сам к ним на мессу не угодил. Все ублюдки они.
— Они хорошо платят, олух. Живее! Кредиты поровну!
— Так бы стразу и сказал. — Воодушевился Турик, руки которого на мгновение полыхнули огнём эфира.
— Живее! Живее! Вдруг уйдёт. Он здесь, недалеко, через две насыпи… Ну!
Прикинув самый худший расклад, работники свалки не стали задавать лишние вопросы, поспешив за своим начальником, по пути осуждая, как вообще в этом секторе мог оказаться человек, тем более калека, как уверял Зак. При том ещё живой, с одной левой ногой из конечностей.
Не став таиться, мусорщики слетели с вершины насыпи металлолома на гравитационных досках с реактивной тягой вниз, к подножию, где располагалась небольшая ровная площадка. Все члены бригады, одновременно будто по команде остановились резким разворотом не доехав десятка метров до развороченной мусорной капсулы для сжигания мусора.
— Ты же говорил, что он калека… — Пробасил Корг, не глядя на товарищей, наблюдая за творящимся действом.
— Ну да, у него из конечностей, только одна нога была… — Как то неуверенно проскрипел Зак, понизив голос. Что он творит?
— А мне по чём знать? — Прогнусил возмущенно Турик.
— Ты же у нас маг!
— И чО? Я подобной херни никогда не видел. — Огрызнулся маг, и ещё раз взглянув на творящееся действо, крикнул. — Э! Паря! Ты чего с Калачом творишь?!
Только сейчас, почти голый мужчина с обезображенным телом и лицом повернулся к мусорщикам. Посмотрев на них одним, заплывшим кровью глазом, он указал культёй с отсутствующей кистью на голову, в место где должно быть ухо, а потом на свой рот, где не было ни щёк ни языка.
— Ну и рожа, — Сплюнул Турик, повернувшись к Заку, который сейчас находился под впечатлением. — Он же зомбЯ!
— Их не бывает, идиот…
Отмахнулся Зак, наблюдая как невидимый вихрь срывает кожу с кусками плоти с тела Калача, превращая в зелёную дымку, закручивающаяся воронка которого уходила в грудь живого трупа, лохмотья кожи на лице которого зашевелились. Омертвевшие части плоти и кожи начали опадать, а в зияющих прорехах щёк протянулись нити мышц, будто черви. Не выдержав этого зрелища, Корг вскинул одной болтер, произведя пару выстрелов в то, что можно было с натяжкой назвать человеком. Два заряженных сгустка, шипя рассыпались, врезавшись в невидимую стену перед трупом, опадая искрами вниз.
— О-т-ой-дём… — Тихо прошипел Зак, увлекая своих подчинённых за собой, морщась о того, что новая плоть возникающая из неоткуда начала обтягивать щёки.
— Давай я по нему….
— Не нужно Турик, пока наблюдаем. — Дёрнул Зак за руку своего подчинённого.
Не прошло и минуты, как лицо трупа приняло вполне человеческий вид. Из новой кожи, образовавшейся недавно, почти голом черепе, начали быстро расти волосы.
— Т…к… Л. учше. — По буквам произнёс парень лет 27–30, поворачиваясь всем телом к бригаде мусорщиков. — Не… на. пдайте.
Помахав культёй, вновь указав на рот, парень взглянул уже двумя серо-зелёными глазами на тело, после чего невидимый вихрь, срывающий плоть с трупа ускорился.
— Говорю, «не нападайте» и останетесь живы. — Повернувшись вновь, парень как мог, поправил культёй упавшие на лицо волосы. — Вы должно быть мусорщики?
— Верно, труп. — Настороженно произнёс Зак, дав знак своим подчинённым, чтобы приготовились. — И это наш сектор свалки. Всё что здесь, принадлежит нам, а значит и ты пойдёшь с нами.
— Вот как… Значит всё верно, воспоминания не подводят… — Задумчиво тихо произнёс парень, посмотрев на руку, где уже начала восстанавливаться костная ткань. — Значит это Фагрис.
— Без глупостей, и останешься жив.
— Господа, то же самое я могу сказать и вам. — Небрежно бросил парень, речь которого с каждым словом становилась более уверенной. — Видите, что произошло с вашим другом? Кстати, у вас еда есть? На натуральную не рассчитываю… Может пайки, или синтетические смеси?
От такой наглости, мусорщики опешили, а у Зака даже приоткрылся рот. В свои сорок один ему пришлось много повидать, но вот подобное было впервые.
— Труп! Ты от стимов одурел?
— Сударь, не «за бесплатно» прошу. — Поспешил пояснить парень.
— «Сударь»? Это ты меня сейчас мудаком что ли назвал? — Начал злиться Зак.
— Да, что я на вас время трачу… — Скорбно закатил глаза парень, пошевелив отросшими пальцами руки, прислонив ладонь к лицу, качая головой. — Попробуем по другому, как тут принято. Я сохраню вам жизни, взамен на еду. Мне восстановится нужно… Хотя, кого я обманываю? Вы маргиналы и подонки, мусор, как и всё здесь вокруг. С вами бесполезно говорить, а значит и выбора у меня нет. Вынужден вас убить, как и вашего друга, который на меня напал.
— Ребята, давайте…
Строенный чавкающий глухой звук сопровождаемый треском ломающихся костей огласил площадку. Все трое мусорщиков упали ниц с вывороченными наружу рёбрами торчащими из разорванной груди. Парень поморщившись согнулся, в рвотном позыве, но его желудок был пуст.
— А этот Айзек был ещё тем затейником… — Парень выпрямился в полный рост, делая глубокие вдохи. — Что ж… «Из князей в грязи, Стаc? Придётся осваиваться в этой дыре…».
Конец первой книги