По началу вечер протекал довольно томно. Музыка стала спокойной, гости разбились в кружки по интересам, а я в силу отсутствия голода начал подмечать интересные детали, вроде той, что в зале не было ни единого представителя Российской империи. Даже пресса, которой здесь было немного, сплошь были азиатами. Спинным мозгом и тазовым нервом я чувствовал подвох, но не мог определить откуда он должен последовать.
Должна была быть хотя бы Аврора Невская, которая обещалась прийти и проконтролировать старика Фа, но доверенной Иоана нигде не было. Я уже хотел поинтересоваться у патриарха по поводу неё, но старик сам поднял эту тему в процессе беседы, упомянув о том, что женщина была перед моим приездом, но после телефонного звонка куда-то торопливо исчезла.
Следующая часть празднования оказалась довольно неожиданной, приятной и одновременно не очень. Началась процедура «скверховой щедрости», а именно — музыка стала более динамичной, после чего под взрывы петард меня начали одаривать за какие-то заслуги.
Вкус на подарки у китайцев был откровенно странным, но один момент мне очень понравился. В большинстве своём подарками служили золотые монеты, фарфор и откровенно непонятные вещи. Золотые монеты, декоративной чеканки, различного размера и веса, исписанные иероглифами, были как нельзя кстати. На днях должна была прийти индукционная печь с графитовым тиглем. Для моей задумки нужны были ещё материалы, вроде сурьмы, серебра, палладия, никеля и галлия, но в малых количествах их достать не составляло проблем. Разве что цена на палладий и галлий кусалась, будто скверх загнанный в угол, но ничего не поделаешь.
Подаренный фарфор так же относился к довольно желанным вещам. Дело даже не в том, что заводы Кировской губернии, где изготавливают всё, начиная от чайных сервизов, кончая унитазами и электроизоляторами для высоковольтных ЛЭП прекратили свою работу. Скорее жнецы Фагриса перестанут потрошить людей, нежели промзона Кирова остановит свою работу. Дело было в том, что именно Китайский фарфор высоко ценился. Не то, чтобы у него была заоблачная цена, просто его было очень сложно достать из-за наложенного на него эмбарго, на которое не распространялся даже союзный договор с «Поднебесной». Вторая причина моего довольства вазам и прочим изделиям из этой категории, как не странно, желание порадовать маму Эву, которая до безумия любила такие вещи.
На этом «понятные» подарки заканчивались и наступала очередь непонятных. Было сложно сохранять невозмутимое и доброжелательное лицо, но я махал гривой в знак благодарности, ведь в хозяйстве всё пригодится. Иногда не получалось удержаться, и я отвешивал комментарии в адрес дара. Поначалу патриарх хмурился, но через тройку дарителей, старика Фа начали веселить мои колкости. Даже непонимающая юмора Мэйли один раз улыбнулась на мои замечания. Одной из причин скорее всего был алкоголь, который довольно быстро, но не моментально, уничтожался моим организмом, благодаря меридианам. Если бы не они, то мне бы начало казаться, что меня хотят убить, ведь приходилось пить с КАЖДЫМ дарителем! Вино слабое, посуда мелкая, но азиатов, решивших меня побаловать подарками, был даже далеко не десяток.
— Спасибо. — Поблагодарил я азиата низкого роста в синем халате, а служанка приняла от него гребень, лежавший в резной шкатулке. — Эдакий намёк на то, что мне бы не мешало вычесать блох.
— Вообще нет. — Подметил Фа, после того, как я выпил с азиатом, который, что-то приговаривая, вроде «Бай тоу се лао» или как-то так, поспешил удалиться. — Расчёска означает, что он желает тебе дожить до белых седин.
— В моём ремесле… — Начал было я, но вовремя замолчал, желая открыть патриарху истину о короткой жизни космопиратов, которые в редких случаях доживают до седин, либо меняют волосы, но к нам подошёл новый даритель, что-то оживлённо залопотав, вручая служанке деревянное ведро. — Скромно благодарю за очень нужный подарок. В это ведро я буду сливать слёзы поверженных врагов и пить по выходным, смакуя в памяти моменты славных битв.
Одновременно хмыкнув с Мэйли, патриарх сказав что-то явно другое по смыслу, поднял свою плошку вместе с нами. После того, как все выпили и распрощались, старик приблизился чуть ближе.
— Это ведёрко для зерна ручной работы. Старая мера для зерновых. Символизирует богатство и жизненную силу, сытую жизнь. — Немного помедлив, патриарх добавил, едва заметно усмехнувшись. — Но влагу не пропускает, если потребуется.
Следующим заходом я стал обладателем непонятной изогнутой штуки, с двумя металлическими ромашками по концами.