Судя по моему плотному завтраку, увеличилась не только моя выносливость, но и аппетит. Впрочем это не особо страшно, ведь с едой и её качеством проблем нет. Оставшуюся работу довершат смеси и аминокислоты. Мосты ко всем частям тела построены, а значит можно всерьёз заняться работой над своей физической формой. Тут я конечно немного лукавил. Можно было и раньше начать заниматься, но всему виной мои постоянные травмы и банальная лень. Не то, чтобы я против работать над собой, но меня всегда волновал результат и приложенные к нему усилия. Вот на кой мне пыхтеть в спортзале, когда нет мостов, которые усиливают регенерацию или меридиан, которые выводят все физико-химические, восстановительные и метаболические процессы организма на иной уровень? У обычного человека полное восстановление мышц после физических нагрузок занимает 72–74 часа! Пффф! Если я не ошибся в своих подсчётах, то сейчас на полное мышечное восстановление мне нужно около 28–30 часов. Конечно, если соотношение — 12-ть часов за одно крыло, с погрешностью на развитость физического тела и регенерацию усиленную мостами работает в этом мире. Таймер на смартфоне я уже выставил, чтобы точно всё проверить….
Дорога в бурсу началась с принятия важного решения, на что у меня ушло около пяти минут. Передо мной стоял выбор, какой каон начать прясть? Я метался между моей новой разработкой, которую назвал просто и незамысловато «Метка» и каоном для духовного тела «Геморандж». Первый взаимодействовал с заряженным ударом, носил атакующий характер, и в перспективе мог взаимодействовать с другими каонами, а второй существенно поднимал мою выживаемость, даже со вторым крылом. «Геморандж» — каон устраняющий кровотечение. На седьмом крыле достигается полное устранение даже сильных кровотечений. Хоть я и решил сам для себя, что буду жить припеваючи в этом мире о-очень долго, но выбор сделал в пользу «метки».
Моя логика была проста, как гироконтур. Крепкая «шкура» — это хорошо, но и зубы должны быть острыми. Какой смысл выдерживать тысячу ударов, если не можешь нанести в ответ ни единого? Здравый смысл… Его здесь нет, ведь «здравый смысл» никогда не станет с глупостью в один ряд. Пора начинать показывать зубы, только так, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания. Всё нужное для этого у меня есть, остальное — вопрос времени. Не сразу, но я прижму к ногтю Орлова и всю его кодлу, постепенно перекрывая кислород, как это делают на Астрогасе. «Хорошая» планетка, где рабским трудом покупаешь себе кислород, чтобы встретить завтрашний день, где тебе снова придётся батрачить на кислород, и так пока не сдохнешь….
Три первых связки «Метки» отправились в обруч, а я благополучно задремал, проснувшись уже на подъезде к стоянке Романовского лицея. Поправив форму, прогладив ладонью по рукояти тонфы, махнув рукой свои бойцам, зашагал ко входу в бурсу, где толпились лицеисты, вышедшие на перерыв.
Знакомых лиц не было, а вот мой портрет, видимо был всем знаком, раз уже на подходе на меня стали бросать косые взгляды. Зарекался ведь, что буду тихим и незаметным, как скверх в засаде. Чувство собственного величия пело бы от радости, только его последняя песня уже прозвучала во взрыве на Фагрисе. Второй раз, Айзек на мину самонадеянности и тщеславия не наступит.
Сделав самый будничный вид, подсложив плечи, прикинувшись «ветошью», глядя в керамический гранит плитки, проскользнул через вход, взяв сразу направо по коридору к лестнице.
Поднявшись на третий этаж, войдя в холл у меня невольно возникла усмешка при взгляде на окно. Про «утреннее задание» для Жанны я забыл. Главное, чтобы не обиделась, а то подумает, что ей внимание не уделяют.
Подпрыгнуть удалось вовремя. На выходе из холла по полу прокатилось тело, будто шар для боулинга, которое меня чуть не сбило. Тихо выругавшись, заметив инициатора этого «боулинга», на ходу покрутив пальцем у виска и усмехнувшись, дал «пять» Скобинову, даже не взглянув на «свою» бывшую. Ну, как «мою»? Стасову….
Стоило мне войти в аудиторию, как раздался смех десятка глоток, а потом заливистое хрюканье и новая порция ржача. В моём виде не было ничего смешного, а в душе я вообще суровее, чем огнова пятка. Большая часть группы кучковалась возле двух парт первого ряда, где творилось некое действо, вызвавшее всеобщее веселье. Короткий перерыв, и снова под ослиное ржание толпа взорвалась смехом.