— Прямо как на Кундале! — Она прижала ребенка к себе. — Нит Сахор, пусть он начнет дышать! Спаси его!
Элеана, даже если бы я не был смертельно ранен, в этой ипостаси мало чем смог бы помочь.
— Ты должен спасти моего ребенка, Нит Сахор! Ты просто обязан!
Есть один способ, — пропел тэй, — он очень опасен и не лишен недостатков.
— Все что угодно! — обезумев от горя, закричала Элеана. — Все что угодно, только спаси его.
Тэй с трудом вскарабкался на безжизненное тело младенца.
Элеана, я должен тебя предупредить…
— Пусть он выживет! — закричала Элеана.
Тэй опустил голову, так что клюв коснулся крошечного черного предмета, привязанного к ноге птицы. Предмет был так мал, что раньше кундалианка никогда его не замечала.
Внезапно чернота надулась, как парус, поглотив всех троих.
— Я уже видела что-то подобное, — прошептала Элеана. — Когда Тигпен спасла тебя от смерти.
Я это и имел в виду.
— Ты хочешь сказать, что…
Это единственный способ спасти твоего ребенка. Так выживем и он, и я.
Элеана запаниковала.
— Нет, Миина, нет, ты не можешь…
Твой ребенок обречен. За себя я не беспокоюсь — я прожил долгую жизнь.
— Зато я беспокоюсь, — сквозь слезы кричала Элеана. — Важна каждая жизнь!
Ребенок еле дышит. Скажи, что мне делать. Элеана, ты одна имеешь право решать.
— Не могу! Я не в праве изображать из себя Богиню и решать, кому жить, а кому нет.
Разве, убив кхагггуна, ты не приняла такое решение?
— Ситуация была совсем иной!
Уверяю тебя, что нет. Кхагггун мертв, и убила его ты, Элеана. Ты приняла решение инстинктивно. Ты снова должна довериться своим чувствам. Жизнь или смерть. Что ты выбираешь?
— Но при чем тут мой ребенок? Что с ним будет, если в его теле будешь жить ты?
Элеана, его мозг уже не функционирует!
— Значит, он мертв! — завизжала она.
Не совсем. Впрочем, еще секунда — и будет поздно. Выбирай прямо сейчас!
Закинув голову назад, Элеана прижала к груди и малыша, и тэя.
— Пусть мой сын живет!
Внезапно ей стало трудно дышать, черный парус упал на них с ребенком, перекрывая воздух. Элеана хотела позвать Нита Сахора, но пропал голос. Словно во сне она посмотрела вниз. Последним, что кундалианка увидела, теряя сознание, был тэй. Острый клюв вырывал перышки и одно за другим укладывал на умирающего малыша. Кожа тэя была черной, как парус, как прямоугольная коробочка, привязанная к ноге. Он и на птицу уже не походил…
35
НАВАТИР
Реккк продолжал падать сквозь частый снег, но так и не достиг земли. Белизна сгущалась, уплотнялась, становилась матовой. Завывание ветра превратилось в монотонный шум. Снег кружился концентрическими кругами, постепенно приобретая иную форму и плотность. В сгустившейся массе возникло какое-то красноватое сияние, интенсивность которого увеличивалась со скоростью циклона. Красноватый оттенок проявлялся все четче, приобретая рубиновый блеск.
Затем из этой багровой дымки показалась морда — огромная, страшная, сияющая. Сначала Реккк увидел зубы, белые, острые, словно бритвы, затем покрытый рубиновыми чешуйками нос с пульсирующими ноздрями и глаза с радужкой в форме полумесяца.
В Н'Луууру! — прошептал он. — Ты кто такой?
«Я Эйг, Священный Дракон Огня».
Дар Сала-ат говорила о тебе. Ты один из Пяти Священных Драконов Миины.
«Хорошо, что ты меня знаешь».
Что такое? Разве я не умер?
«Уверяю тебя, нет».
Тогда зачем ты меня спас? Ведь я решился принести жертву.
«Ты сам меня вызвал. Твоя молитва спустила меня с небес».
Я молился Миине.
«Мы Аватары Великой Богини».
Драконья морда, сначала показавшая Реккку страшной, внезапно стала трагически красивой.
Ты услышал мою молитву!
«Ты дитя Миины, ее жрец и воин».
Реккк чуть не онемел от удивления.
Я думал, этой чести удостоится лишь Дар Сала-ат.
«Правильно».
Тогда я ничего не понимаю! — воскликнул Реккк. — Ведь я в'орнн!
«Говорю же, ты дитя Миины, ее жрец и воин».
Какой во всем этом смысл?
«Приход Наватира упомянут в Пророчестве».
Реккк почувствовал, как кровь стынет в жилах.
Но ты должен забрать меня. Моя вера… Я доказал… Я поклялся отдать жизнь ради Элеаны и малыша.