На нем были утепленные широкие штаны, крепкие ботинки и толстый свитер голубого оттенка. Его густые коротко постриженные волосы лежали слабой волной, а челка постоянно падала на глаза. Волосы были оттенка серебра, но не седые. Глаза серые, с прищуром осматривали зал. Губы были плотно сжаты, было видно, что молодой человек к чему-то готовился. Возрастом, если я не ошибся, он был как я, и ростом тоже.
Он подошел к хозяину за стойкой, мне стало любопытно, и я стал наблюдать за ними. Хозяин был занят, рассчитывал постояльца и кидал удивленные взгляды на молодого человека. Было видно, что он судорожно вспоминал его и не мог вспомнить.
Наконец, постоялец расплатился, и хозяин со слащавой улыбкой повернулся к молодому человеку. Молодой человек стоял полубоком к стойке, и мне было хорошо видно его ироничное выражения лица.
Он задал вопрос, видимо, и хозяин вдруг как-то осел, побледнел и дрожащей рукой показал в мою сторону. Молодой человек кивнул и со спокойной грацией животного направился к столику, где сидел я.
Ну, тут и тупому было понятно, кто этот молодой человек, и было очень смешно смотреть на реакцию хозяина. Я сел на свое место. И через секунду в проеме появился мой недавний знакомый «оборванец». Сейчас так о нем было трудно сказать.
Он сел напротив меня и также спокойно стал рассматривать приборы на столе. Мне стало почему-то смешно. И тут же я почувствовал, что этот молодой человек, несмотря на свой небольшой возраст, пережил очень многое и сейчас готов ко всему.
Во мне вихрем пронеслись эти ощущения, оставив горьковатый привкус на языке. «Как я не люблю эту свою способность эмпата». Я поерзал и только открыл рот, чтобы начать разговор, как подбежали три служанки и, улыбаясь и смеясь, уставили стол едой и тут же скрылись.
Мы принялись за еду. Время шло, мы молчали, еда уменьшалась. По прошествии получаса я подозвал опять пухленькую служанку-гномку и попросил кофе на двоих.
Тут же стол был убран, и на столе дымился в кружках кофе и стояли рогалики.
– Мне кажется, – начал я лениво, – неплохо бы познакомиться. Как ты считаешь?
– Думаю, нужно, милорд, – спокойный взгляд незнакомца уперся в меня. Я удивленно поднял бровь.
– И неплохо бы прояснить кое-какие моменты, – я сделал глоток кофе.
Он поднял глаза от чашки. Было видно, что решение принято.
– Мне сложно вот запросто разговаривать с милордом, – слова давались ему тяжело. Он встал из-за стола и опустился на одно колено, склонив голову. Хорошо этого не было видно из-за зеленой изгороди, которая окружала наш стол. Я невольно поморщился. Как мне все эти правила этикета претили. Но деваться было некуда. Я встал и повелительным голосом произнес:
– Думаю, будет правильнее не привлекать к нам внимания, поэтому давайте сядем за стол и продолжим наш разговор.
Молодой человек поднялся и сел опять за стол. Стал нервно теребить кофейную чашку. Я невольно вздрогнул от неожиданной картинки, которая возникла в моем мозгу. «Да ведь это же тот же оборванец с рынка. Ну, везет же мне на повороты судьбы!»
Парень невольно напрягся но, увидев, что я не делаю ничего, опять сосредоточился на чашке.
– Как я понимаю, ты принадлежишь клану Белый клык. Об этом говорят очевидные черты лица и цвет твоих волос. Этот клан является нашим вассалом, – он напряженно кивнул.
Клан Волков был многочисленным кланом. Их основным занятием было собирание сказаний и легенд и их хранение. Они вечно бродили, что-то искали. Но несколько лет назад произошло большое горе. Наследник Белого клыка бесследно пропал. Пропал неожиданно и без всяких следов. Я помню, как Сашаит, глава клана, приезжал с официальной просьбой к нам, чтобы начать расширенные поиски. Но тогда дело так и не сдвинулось с мертвой точки.
– Что ты хочешь от меня? – глоток кофе обжег мое горло. Быстрый взгляд умных глаз метнулся в мою сторону.
– Я не в праве ничего у вас просить, милорд. Жду только вашего решения.
Вот это поворот, подумалось мне. Я заказал еще две чашки кофе. И стал разглядывать своего собеседника. В клане я бывал редко, да и в юном возрасте. Но с родовитыми волчатами знаком был. Их обычно привозили к нам на праздники два раза в год. Чем больше я смотрел на своего собеседника, тем больше мне казалось, что я его смутно, но знаю. От моего пристального разглядывания молодой человек чувствовал нервозность и постоянно нервно вздрагивал.