Из леса взвилась в небо ракета чёрного дыма. Пластуны засекли вражеское наступление. Все посуровели. Полетели в стороны недокуренные самокрутки и папиросы. Плотнее натягивали каски, проверяли нательные кирасы. Умоются кровью враги, но пройдут лишь тогда, когда последний русский солдат будет не просто убит, а ещё и повален!
- Идут!
...Первыми шли американские тяжёлые "МК-VIII". Громадные чудовища, вооружённые до зубов. Как обычно в Антанте - тяжёлые машины пробивают брешь в обороне, а лёгкие французские машины развивают прорыв...
Степан перекрестился. Рядом что-то бормотал на незнакомом языке кудрявый боец из последнего пополнения. Белорус прислушался:
- Яхве...
Околесицу несёт. Ни бельмеса непонятно. Между тем тот кончил свои разговоры, затем повернулся к соседу:
- Меня Виктором зовут. Фисанович моя фамилия.
- Степан. Сабич.
- Ну, хоть знать буду, с кем за Родину драться буду...
Доброволец, что выдавала повязка на рукаве, поудобнее пристроил ствол огнемёта, затем начал откручивать рукоятку баллона. Степан перевёл взгляд на поле и ахнул - танков было видимо-невидимо, едва ли не столько, сколько бойцов, держащих оборону.
- Орлы! Не боись! Мёртвые сраму не имут! Велика Россия, а отступать некуда, позади - РУСЬ СВЯТАЯ!
Донёсся до Сабича зычный крик заместителя командира по воспитанию Владимира Бланка, вольноопределяющегося из симбирских адвокатов. Тот уже обвязался бомбами Новицкого вокруг пояса, и Степан вновь перекрестился, ЗНАЯ, на что тот решился...
И в этот момент вдруг всё вспыхнуло ослепительным пламенем, заставив солдата зажмуриться изо всех сил, лицо обожгло огнём...
Когда зрение вернулось, взору изумлённых бойцов предстало невероятное зрелище - всё поле перед ними пылало жаром, покрытое словно бы стеклом. Но буквально за считанные минуты белый цвет сменился алым, потом синим, и вскоре всё почернело. Штабс-капитан Овечкин решился первым. Он выпрыгнул из окопа, медленно, поскольку быстрее приблизиться мешал нестерпимый жар, приблизился к границе оплавленной земли. Его внимание привлёк блестящий шарик. Попробовал взять и вдруг выругался в три этажа с флотским загибом - тот обжёг пальцы до волдырей.
- Тьфу, зараза! Жжётся то как...
Только тут до офицера дошло, что поле то ЧИСТОЕ... Нет ни танков, ни солдат... Всё залито оплавленным стеклом, словно новомодным асфальтом... И его волосы зашевелились под фуражкой...