Вулси с улыбкой прижимает ему руки к бокам, мол, не смейте их распускать. Пальцы у кардинала дрожат.
Подходит казначей Гаскойн, говорит:
– Я слышал, ваша милость отправится прямиком в Тауэр.
– Вот как? – спрашивает он. – И кто же вам сказал?
– Сэр Уильям Гаскойн, – с растяжкой произносит кардинал, – за что, по-вашему, король должен отправить меня в Тауэр?
– Очень в вашем духе, – обращается он к Гаскойну, – повторять досужие сплетни. Так-то вы поддерживаете его милость? Никто не отправляется в Тауэр. Мы едем… – все, затаив дыхание, ждут, пока он придумывает на ходу, – в Ишер. А ваше дело, – он, не сдержавшись, легонько толкает Гаскойна в грудь, – приглядывать за чужаками и следить, чтобы все, взятое отсюда, попало по назначению, потому что иначе вы сами попроситесь в Тауэр – спрятаться от меня!
Какие-то звуки, по большей части из дальнего конца комнаты, – что-то вроде приглушенного «браво». Трудно побороть впечатление, что разыгрывается спектакль под названием «Кардинал и его служители». Трагедия.
Кавендиш, потный, взволнованный, тянет его за рукав:
– Но, мастер Кромвель, дом в Ишере пуст, у нас нет ни котла, ни ножа, ни вертела, где милорд кардинал будет спать, перины наверняка не просушены, нет белья, нет дров, нет… И как мы туда доберемся?
– Сэр Уильям, – обращается кардинал к Гаскойну, – не обижайтесь на мастера Кромвеля, который сейчас высказался чересчур резко, но примите его слова. Поскольку все, что у меня есть, даровано королем, все следует вернуть в целости и сохранности.
Губы у кардинала дрожат. Вчера, поддразнивая герцогов, его милость улыбнулся впервые за последний месяц.
– Томас, – произносит Вулси, – я годами отучал вас так разговаривать.
Кавендиш говорит ему, Кромвелю:
– Барку милорда кардинала еще не забрали. И лошадей.
– Вот как? – Он кладет руку Кавендишу на плечо. – Значит, отправляемся вверх по реке, сколько нас поместится на барке. Лошади пусть ждут в… в Патни, а потом мы… что-нибудь одолжим. Ну же, Джордж Кавендиш, проявите изобретательность, в прошлые годы мы с вами совершали дела посложнее, чем переезд в Ишер.
Правда ли это? Он никогда особенно не замечал Джорджа Кавендиша, чувствительного малого, много говорящего про салфетки. Однако он пытается вдохнуть в Кавендиша боевой дух, и лучший способ – сделать вид, будто за их плечами общие успешные кампании.
– Да-да, – подхватывает Кавендиш, – мы снарядим барку.
Хорошо, кивает он, а кардинал спрашивает: Патни? и он натужно смеется. Кардинал говорит, ну, Томас, вы все-таки поставили на место Гаскойна, чем-то этот человек мне всегда не нравился, и он говорит, зачем же вы его тут держали? Кардинал отвечает со вздохом, ну, так получилось, и во второй раз переспрашивает: так значит, в Патни?
Он говорит:
– Что бы ни ждало нас в конце пути, не будем забывать, что для встречи двух королей ваша милость воздвигли парчовый город посреди мокрых пикардийских полей.[11] С той поры ваша милость только возрастали в мудрости и уважении короля.
Это говорится громко, для всех, про себя же он думает: тогда речь шла о заключении мира, сейчас же мы не знаем, что у нас – первый день долгой или короткой кампании, лучше возвести земляные валы и надеяться, что враг не перережет пути снабжения.
– Думаю, мы сумеем раздобыть кочерги, суповые миски и что там еще, на взгляд Джорджа Кавендиша, нам совершенно необходимо. Я не забыл, как ваша милость снаряжали королевские войска, отправлявшиеся во Францию.
– Да, – говорит кардинал, – мы все помним ваше мнение о той кампании, Томас.
Кавендиш спрашивает: «Что-что?» – и кардинал объясняет:
– Джордж, разве вам не вспоминается, что мой слуга Кромвель сказал в палате общин пять лет назад, когда мы просили денег на новую войну?
– Но он же выступил против вашей милости!
Гаскойн, который внимательно ловит каждое слово, вставляет:
– Не очень-то вы хорошо себя зарекомендовали, сударь, переча королю и милорду кардиналу; я отлично помню вашу речь и заверяю, как заверят вас еще многие, что вы не снискали себе расположения, Кромвель.
Он пожимает плечами:
– Я не искал расположения. Не все такие, как вы, Гаскойн. Я хотел, чтобы палата общин извлекла урок из прошлой кампании. Одумалась.
– Вы сказали, мы проиграем.
– Я сказал, мы разоримся. Но уверяю вас, наши войны заканчивались бы еще хуже, если бы снабжением войск занимался не милорд кардинал.
11
…