Как я могла во все это ввязаться? О чем я думала? Не могу вспомнить. Самое ужасное в том, что я НЕ УВЕРЕНА, что мне что-то угрожает. Наверное, я все-таки во всем ему признаюсь. Денис позвонил мне сегодня утром. Мы договорились встретиться завтра. Утром я пойду к ним и со всем покончу. Приду на свидание уже свободной. И расскажу обо всем, как о свершившемся факте. Да. Просто поставлю перед фактом. Денису придется смириться. Он из тех, кто сможет смириться. А если нет… Если он разлюбит меня… Нет, об этом лучше не думать. Я говорю себе, что жить без него будет выше моих сил, но знаю, что это вранье. Я смогу. Но это будет очень больно. Но лучше все-таки сделать все, как нужно. Я стану свободной.
Да и почему бы ему не простить меня? Ведь все будет кончено. Как говорится, дело прошлое. Наверное, я еще навру. Скажу, что освободилась не за несколько часов до встречи, а год назад или даже раньше. Опять вранье. И так всю жизнь только и будет — вранье, вранье и вранье. Господи, помоги мне.
Мне так стыдно. Другим девушкам не стыдно. Они даже гордятся. А я какая-то старомодная лохушка. Они надо мной смеются, а я им завидую. Такие они все смелые и уверенные! Им сам черт не брат. Палец в рот не клади — руку откусят. И никого они не любят. Зачем я люблю своего парня? От этого только хуже.
Но он все же будет козлиной, если не простит. Хотя поначалу будет злиться. Потому что любит. Я тоже злюсь на него, когда он все делает неправильно. А я наломала дров выше крыши. Пусть злится, бесится, крушит мебель. Я, пожалуй, даже обижусь, если он не сломает хотя бы какой-нибудь задрипанный стульчик.
Да нет. Он скорее всего, побледнеет, заплачет, но не скажет ни слова. Развернется и уйдет. И больше я его не увижу.
Господи, что же мне делать? Может, в монастырь уйти? Не зря же я все время повторяю «господи». Нет, я слышала, монахини все лесбиянки. И потом, это немодно. Это не КРУТО. А вот то, что сейчас лишает меня радости и счастья, было супермодно и КРУТО. Но я скорее умру, чем сделаю что-то немодное. Надо мной будут смеяться, а этого я, как независимая девушка, не вынесу. Лучше страдать, но быть в теме. Слез моих никто не видит, и я горжусь этим, потому что это значит, что я сильная. А то, что я такая же, как все — видят все, и этим я тоже горжусь, хоть и хочу от всех отличаться. У меня есть супермодный свитшот с пайетками, какого больше ни у кого нет, он подтверждает мою индивидуальность, и этим я тоже горжусь. Куда ни глянь — у меня всюду одни поводы для гордости. Ха-ха! Почему же я так несчастна?
Начать, думаю, нужно с ТОГО САМОГО ДНЯ.
Я училась в девятом классе, и была в нем единственной девственницей. Надо мной смеялись. Спасибо маме с папой! Нет, я не должна их ругать. Ладно, идем дальше. Я уже прям чувствую, мне реально становится легче.
То, что я была девственницей, означало, что мои отношения с мальчиками ограничивались поцелуями, «сухой ездой» и минетом в машине. Оставался только «мусульманский метод». Мне про него девочки рассказывали. В мусульманских странах женщинам запрещается заниматься сексом до свадьбы. Поэтому они практикуют только анальный секс или вагинальный без разрыва плевы. Формально они чисты перед Аллахом.
Шучу, шучу, конечно. В общем, я жила себе спокойно, поджидая момента встречи с Единственным, который будет достоин чести сделать меня женщиной. Но Единственный что-то никак не появлялся. Наверное, не знал, где я живу. Ха-ха! Опять я шучу. Наверное, от стыда и страха. Не знаю.
Короче, так я и жила. Родители не могли на меня нарадоваться, а сверстницы смотрели, как на убогую, будто у меня одна нога или что-то в этом роде. Впрочем, я сейчас это понимаю, а тогда я ничего не замечала. Старалась не замечать. Я действительно верила, что мне позволят остаться достойной девушкой, дождаться этого самого Единственного. А ждать я была готова сколь угодно, хоть до двадцати пяти. Вот идиотка!
У Даши тогда был день рождения. Даша — это моя заклятая подружка. Мы сидели за одной партой. Еще была Ленка. Мы везде ходили втроем, не разлучаясь ни на минуту, даже в туалет вместе таскались. Пока Даша, скажем, сидела на унитазе, мы стояли за дверью кабинки и болтали с ней через дверь. Вот какая дружба была. Нас называли «святая троица». Мы часто ночевали друг у друга, до трех ночи болтая о всяком разном. О том, как мы ненавидим мальчишек, какой красавчик (или урод — по настроению) Леонардо Ди Каприо, и что девушке любовь не нужна, а главное женская дружба и т. д.
В общем, мы собирались отмечать днюху. Посидим, выпьем шампанского — такой шел разговор. Позволим себе по куску обалденного торта. Я жутко волновалась, выбирая для Даши подарок. Три дня бегала. Остановилась на хороших духах и букете маргариток. Даша как-то заикалась, что хочет планшет, но я все-таки была не такая богатая.
Я не почувствовала никакого подвоха, когда Лена сообщила, что у Даши появился ухажер-студент, и отмечать мы будем у него на квартире. Даже восхищалась. Как здорово! Мне сообщили, что его самого с нами не будет, и я даже не спросила, почему.
Квартира оказалась просто шикарной, была обставлена итальянской мебелью. Я ходила по ней и ахала. Хотя внутри зародился червячок сомнения. Откуда у студента такие хоромы? Наверное, мажор какой-нибудь, думала я.
В гостиной уже накрыли стол. Стояла бутылка шампанского. Я хотела вручить Даше подарки, а они с Ленкой вдруг округлили глаза и схватились за головы.
— Мы ж торт купить забыли. Вот дуры! Насть, подожди, мы сейчас, мигом!
Я не успела и рта открыть, как они оделись и выскочили из квартиры. И зачем-то заперли меня снаружи.
Я посидела на диване, полистала журнал. Подружек не было уже полчаса. Я начала беспокоиться. Внутренний голос почему-то твердил мне, что надо бежать отсюда. Но как? Дверь-то на замке! Впрочем, не запри они меня здесь, я бы все равно осталась. Стол накрыт, подарки куплены. Уйти было бы как-то неловко.
Когда в замке повернулся ключ, я выбежала в прихожую, сияя улыбкой. Любимые подруги наконец-то вернулись! Сейчас будем веселиться!
Но то были не они.
Вначале я решила, что переступивший порог квартиры толстый коротышка с залысинами по обеим сторонам черепа — «бойфренд» Даши. Хотя студенты в дорогих шерстяных костюмах с искрой не ходят.
Потом следом за коротышкой ввалились четверо мускулистых увальней в кожаных куртках, и мои сомнения развеялись окончательно.
«Ленка! Даша! — пронеслось в голове. — Не может быть!».
Может. И было.
Потом подруги, с притворным смущением отводя глаза, рассказали мне, с чего все началось.
Они гуляли по улице.
Наравне с ними рядом с тротуаром притормозил красный «мерседес» с тонированными стеклами. Водитель — это был один из увальней — опустил стекло:
— Э, девчонки, притормозите!
Девчонки, переглянувшись, захихикали и остановились.
— Прокатиться не хотите?
Они снова переглянулись. Даша пожала плечами.
— Хотим!
«Мерседес» остановился. Другой увалень выскочил из машины, обошел ее и открыл перед девочками заднюю дверцу. Их этот жест растрогал. Какая галантность!
Они сели на заднее сиденье, рядом с коротышкой. Машина тронулась с места.
Коротышка предложил девочкам шампанского со льдом. Они согласились. Все трое выпили за знакомство, закусили бутербродиками с черной икрой. Потом коротышка предложил девочкам поехать к нему на квартиру, чтобы познакомиться поближе.