Она спокойно объяснила все режиссеру. Он сказал, что вопросы решает продюсер. И впрямь. Продюсер всегда покрикивал на режиссера, а тот, как побитая собачонка, только выполнял приказы. Все как в большом кино. Продюсер согласился отпустить актрису при условии, что она отработает еще два полных съемочных дня. А потом отошел в угол и позвонил кому-то.
На следующий день она не пришла. И на следующий. А потом я прочла в газете, что ее нашли мертвой. Но обстоятельства ее смерти полиция скрывала. Я уверена, что это связано с детьми, которых при нас отбирали для съемок. Моя подруга имела неосторожность задавать про них вопросы. У меня хватало ума не лезть не в свое дело.
Я так поняла, что наш продюсер связался с людьми из криминального мира, и параллельно со съемками нашего «большого кино» занимается еще чем-то. Чем-то незаконным и опасным, о чем лучше не заикаться.
О чем лучше даже не думать.
И то, и другое спонсирует один и тот же человек — мне объяснили, что обычно так не делают. Однажды спонсор явился на съемки. Меня ему представили. Это был коротышка! Я стояла перед ним и заискивающе улыбалась, дрожа от ужаса. Смотрела на его ухмыляющуюся физиономию и вновь переживала боль, стыд, отчаяние. А он меня даже НЕ УЗНАЛ. Я для него была пустым местом. И тогда, и сейчас.
Нет, ноги моей больше там не будет! Завтра же я отправлюсь к продюсеру и освобожу себя. Нас. Мы с Денисом уедем отсюда и заживем счастливо. У нас будет свадьба, дети, мы будем самой красивой и любящей парой на свете. Жизнь обязательно возместит мне страдания, которые мне пришлось пережить. Я знаю — Бог есть. Неужели Он не нам не поможет?
O
Закончив читать, Денис некоторое время сидел с мрачным видом, глядя в одну точку.
— Я оставлю его себе, — сказал он наконец.
— Уверен, что стоит это делать?
— Уверен. У меня должно остаться на память о ней что-то, кроме фильмов, которые смотрят мои пьяные друзья со своими телками. — Денис провел рукой по волосам. — Господи, просто в голове не укладывается… Что теперь будем делать?
Спирин снова внимательно посмотрел на него.
— В последний раз напоминаю, что тебе не обязательно лезть в это дело. Это…
— Опасно для жизни, да, спасибо. Я понял. Не тупой. Только за последние два дня я кое-что понял. Вы видели железную дверь, которую поставила Людмила?
— Да.
— Она думала, эта дверь защитит ее семью от всех бед мира. Но ошиблась. Потому что защититься невозможно, хоть за семью замками прячься. Безопасности не существует.
Капитан кивнул и завел мотор.
— Значит, решено. Едем.
— Куда?
— В гости к моему хорошему знакомому.
По дороге Спирин сообщил Денису краткую информацию об этом человеке.
Его звали Виталий Васильевич Озеров. Он владел заводом по производству кваса, акционером нескольких других предприятий, в частности, строительной фирмы «Русская деревня». Также до 2010 года имел несколько коммерческих ларьков, через которые распространял порнографию. Его три раза пытались привлечь за распространение этой продукции, но всякий раз отпускали за недостаточностью улик — несмотря на то, что часть товара Озеров хранил у себя дома.
В 2003 году Виталий Васильевич баллотировался на выборах мэра города. Он организовал митинг в центральном городском парке, куда явился в компании двух пьяных проституток, одетых только в чулки и нижнее белье. Их головы украшали милицейские фуражки. Митинг разогнали, несмотря на протесты молодежи. Как раз тогда на Озерова завели второе уголовное дело, и ему пришлось отказаться от участия в выборах.
Свою нынешнюю, третью жену он устроил на главные роли в местный драматический театр имени Островского. В прошлом она была манекенщицей и порноактрисой.
Спирин выехал на загородное шоссе. По обеим сторонам дороги тянулись ряды типовых двухэтажных коттеджей. Некоторые еще не достроили, повсюду громоздились накрытые пленкой груды кирпичей, бетонные трубы, мешки с цементом и негашеной известью. Коттеджный поселок имел собственный сервер в Интернете. Жилье стоило от двухсот пятидесяти тысяч до двух миллионов рублей.
— Он вас знает? — удивленно спросил Денис, когда они поднимались по ступенькам крыльца, обложенного плиткой цвета аквамарин.
— У меня есть на него компромат, — ответил Спирин. — Фотографии, где Озеров занимается греческой любовью с несовершеннолетним. Подделка, разумеется. Подарил один из его конкурентов. Но еще один суд Озерову не нужен.
— Вы их у себя держите?
— Я знал, что Озеров мне понадобится. — Спирин пожал плечами. — А иначе до него не добраться. Расслабься.
Хозяин дома встретил их в гостиной, одетый в белые шорты и футболку, помахивая теннисной ракеткой. Сообщил, что как раз собирался ехать в частный клуб поиграть с партнерами на корте и обсудить кое-какие дела. Озеров казался дружелюбным и расслабленным, но даже от Дениса не укрылось его скрытое напряжение и нервозность.
Он предложил гостям выпить. Спирин отказался.
Они сели в кресла, Виталий Васильевич — на диван. Он развалился в притворно развязной позе, положил ногу на ногу.
— Ну, капитан? Что на этот раз?
— Успокойся. Я не про твою душу. Мне нужно имя.
— О, господи. — Озеров закатил глаза. — Как я это люблю! Ну?
— Коротышка, — сказал Спирин. — Человек, который спонсирует производство серии порнофильмов, помеченной латинским словом «Vulgata».
— А зачем он тебе? — небрежным тоном спросил Озеров. — Облажаешься с ним, как со мной.
— Не так уж я и облажался. Тебе пришлось свернуть торговлю. А сажать мне тебя не надо — ты и так у меня на крючке.
— Ой, надолго ли? Такого ублюдка в полиции долго держать не будут.
— Ничего страшного, — с улыбкой ответил Спирин. — Уйду в бизнес. Ну, так что?
С минуту они смотрели друг на друга. Денис с тревогой следил за ними обоими.
Озеров со вздохом поднялся.
— Я, пожалуй, все-таки выпью.
Он направился к мини-бару, налил в стакан виски, бросил туда кубики льда.
Даже Денис заметил, как дрожала его рука, в которой Озеров держал стакан.
Вернувшись на диван, он сделал большой глоток, опустошив разом полстакана, и снова вздохнул.
— Не нервничай. — Спирин смотрел на Озерова с большим интересом.
— Я не нервничаю.
— Тогда начинай.
Глядя в стакан, Виталий Васильевич глухо сказал:
— Тебе не следует впутываться в это дело.
— Так. — Спирин устроился в кресле поудобнее. Его лицо выразило живейший интерес. — Это еще почему?
— По кочану. Не лезь в это дело, и все.
— В деле замешаны наркотики? — спросил Денис.
Спирин даже не взглянул в его сторону. А Озеров взглянул — с презрением.
— Это и так ясно, — сказал он. Повернулся к Спирину. — Кто этот недоумок?
— Стажер.
— Так я и поверил.
— Не важно, во что ты веришь. Он со мной.
— Ты, Спирин, вообще охренел! Такого салагу в свои дела впутывать! У тебя мозги есть или нет?
— Меня никто никуда не впутывал, — сказал Денис. — Я… сам.
— Ну и дурак.
— Его девушка мертва. По вине твоих друзей, — сказал Спирин. — Кто и зачем вкладывает деньги в производство этих фильмов?
Поиграв желваками, Озеров ответил:
— Его имя — Егор Валентинович Камышев.
— Очень хорошо. Кто он?
— Точно не знаю. Какая-то важная шишка в городской администрации. У него есть свой бизнес. Он через суд скупает и продает под строительство жилья участки земли.
— Здесь?
— Нет, на Луне! Конечно, здесь. Но не только. В Валдае, под Малой Вишерой, еще где-то.
— Как он получает землю?
— Шантажирует бизнесменов. В прокуратуре на них липовые уголовные дела заводят. Они продают Камышеву участки за символическую цену — скажем, один рубль, — а потом он их продает за два-три миллиона, хотя они столько не стоят. Земля оформлена на имя его двоюродной сестры, и купля-продажа идет через нее. Но де-факто владелец — Камышев.