Слоан направился в дом. Поскольку Нили превратили гостиную в ресторан, люди входили и выходили оттуда когда им вздумается. Он нашел в помещении двух своих людей; они поглощали суп с таким видом, будто никогда не ели ничего подобного. Он почувствовал голодное урчание в желудке и в душе согласился, что хорошая пища никогда не повредит. Но сначала надо сделать дело.
Он пересек комнату и прошел по коридору на кухню. Женщина, которую он там застал, посмотрела на него с неприязнью, потом, узнав, откинула прядь со лба.
Слоан не утруждал себя предисловиями.
– Мы с Самантой отправляемся завтра вниз, в Арипозу, на поиски ее отца.
В глазах Элис Нили читался немой укор за небритое лицо, грязную обувь, неглаженую одежду и общее неряшество. Он не позаботился переодеться во что-либо чистое после работы на заднем дворе, и теперь она дала ему почувствовать всю греховность его замыслов прежде, чем ответила:
– Саманта знает об этом?
Он едва не рассмеялся ее тону: она доверяла ему не больше дочери. Он просто коротко кивнул:
– Мы договорились.
Она поджала губы, выражая полнейшее неодобрение, но сказала только одно:
– Вы оба взрослые люди. Я не вправе вас останавливать.
Он давно позабыл, что значит иметь мать, которая одним только взглядом может сделать человека на два дюйма ниже. Элис Нили всем своим видом выражала гораздо больше, чем словами. Если хоть один волосок упадет с головы дочери, ему не поздоровится. Но она никогда не узнает того, о чем Саманта не захочет рассказать, так что можно не беспокоиться.
– Я привезу ее обратно, как только мы что-нибудь узнаем.
– Не сомневаюсь, – сказала Элис сухо, – только хотелось бы убедиться, что вы не исчезнете потом на девять месяцев, чтобы не отвечать за последствия.
– Никаких последствий не будет. Вы правильно воспитали дочь.
«Во всяком случае, для меня», – подумал он. Словно прочитав его мысли, она покачала головой.
– Я воспитала дочерей так, чтобы они знали, чего хотят. Вам лучше знать, чего хотите вы.
И отвернувшись к своим кастрюлям, старшая Нили дала понять, что он свободен.
Решив, что он отнюдь не голоден, Слоан покинул асиенду. Прощальные слова Элис Нили прозвучали как предвестники судьбы. Ему лучше знать, чего он хочет. Конечно, Толботт знал, чего хотел! Чистую, приличную женщину, без всяких предубеждений – вот чего. Слишком уж долго он обманывал свою природу. Как только он освободится от этого наваждения с помощью длинноногой в джинсах, можно будет заняться чем-нибудь еще.
А пока надо подготовиться к спуску. Тут, кстати, есть шанс перехватить убийцу.
Глава 18
– Никто не должен видеть, что ты выходишь из поселка. Следуй за нами на приличном расстоянии. Пусть он думает, что находится в безопасности. – Слоан перебросил вьюки через седло и нагнулся проверить подпруги.
Джо сердито чистил ружье.
– Я весьма поднаторел в таких делах, парень. Мне только не нравится, что ты берешь с собой женщину. Это многое осложнит.
Слоан разгладил попону и еще раз проверил, как упакованы мешки.
– Женщины всегда все осложняют. Так уж устроена жизнь. Я позабочусь, чтобы она прихватила свою винтовку.
Джо буркнул что-то про себя, но вслух не высказался. Слоан, очевидно, думал о другом.
Саманта с раздражением смотрела в зеркало и, чтобы долго не мучиться с непокорными волосами, просто нахлобучила шляпу. Вошла мать, бросила взгляд на ее одежду и легко смахнула с нее головной убор.
– Вы не можете ехать в город в таком виде, Саманта Сьюзен. Ступайте и наденьте платье, чтобы всех нас не опозорить окончательно.
Саманта окинула взглядом свою замечательную рубаху, заправленную в джинсы, и покачала головой.
– Нет, я не могу ехать верхом в платье. Да и дамского седла у меня нет.
Мать прикусила нижнюю губу и стала рыться в шкафу.
– Если платье достаточно длинное, можно обойтись и без дамского седла. По крайней мере ты сможешь хоть наполовину соблюсти приличия, когда приедешь в город. Не знаю, что бы сказал по этому поводу твой отец. Это абсолютно неприлично!
Саманта обернулась и вдруг заметила, что мать прячет глаза. Она почувствовала себя неловко – не то чтобы виноватой, но как-то не так… Девушка знала, что была сплошным разочарованием для своих родителей. Она не стала сыном, которого так хотел ее отец, но не стала и леди, как хотелось бы матери. А теперь она решилась на столь предосудительный поступок, что хотелось утаить его от самой себя, не только от матери. Мать старалась удержаться от слез, видя, как укрепляются в дочери неженские привычки, и пытаясь понять, в чем ее изначальная ошибка, а Саманта отнюдь не облегчала ей эту задачу.
Она приблизилась к матери и обняла ее.
– Дорога в город долгая. Я, пожалуй, возьму платье с собой и надену его при въезде в Арипозу.
Мать кивнула и вытащила платье, которое Саманта только что отвергла.
– Может, лучше взять два платья, доченька? Ты же не знаешь, сколько времени займет ваша поездка!
Саманта тщательно сложила платья, удержавшись, чтобы не напомнить матери о нижних юбках. Она на секунду представила, как съезжает верхом с горы, волоча за собой тележку с кринолинами.
– Мы будем обратно через несколько дней, в зависимости от погоды. Слоан говорит, что дальше Арипозы он не поедет.
Слезы навернулись на глаза матери, когда она взглянула на Саманту, но она только молча кивнула. Можно было подумать, что дочь собирается замуж и уже никогда к ней не вернется.
С тяжелым сердцем, надеясь, что Слоан не сказал ничего лишнего, Саманта еще раз посмотрелась в зеркало. Красавицы из нее не получилось, зато она выглядит чистой и опрятной. Решив, что и так потрудилась достаточно, она сдвинула шляпу набок, поцеловала мать в щеку и подхватила свою поклажу. Надо сосредоточиться только на том, что она отправляется искать отца. Что случится в дороге – не имеет значения.
Слоан уже выводил из стойла лошадей. Жеребец, которого привела в поселок Саманта, один из тех, что так тщательно отбирал отец, теперь, на солнце, беспрестанно тряс своей гривой. Последние недели его не слишком часто выгуливали, и оказалось, что Красавчик не в настроении идти.
Девушка дала ему яблоко и стала что-то ласково приговаривать, пока Слоан подгонял ее упряжь. Саманта искоса наблюдала за ним. Движения мужчины были выверенны и точны, он тщательно проверял каждую деталь. Пока ее воображение было занято красотой покрытых инеем ветвей, теплым конским запахом и восторгом от предстоящей дороги вдвоем, он, казалось, был озабочен только надежностью ремней и весом поклажи.
Она отметила и надвинутую на глаза шляпу Слоана, теплую овечью куртку на его плечах, и сильные, могучие ноги, когда он наклонился проверить подпруги. Она прежде не обращала внимания на фигуры мужчин, а теперь у нее от этого почему-то внутри все сжалось. В первый раз она почувствовала громадную разницу между ними. Слоан был, вероятно, лет на десять старше, и, глядя на него, она подумала, что такого жизненного опыта ей никогда не приобрести. Прежде она вела относительно затворническое существование и не могла даже представить себе его образ жизни. По слухам, он был приговоренным убийцей.
Боже, как же она неразумна! К тому времени, как она пришла к этому выводу, Слоан уже закончил все приготовления и нетерпеливо ждал, когда девушка взберется на лошадь.
Саманта непонимающе уставилась на него, и он пророкотал:
– Помочь?
Ей с младенчества не требовалась такая помощь. Пренебрежительно взглянув на него, она поставила ногу в стремя и грациозно взлетела в седло. Что-что, а уж ездить верхом Саманта умела великолепно.
Она с удовольствием отметила восхищение, промелькнувшее в глазах Слоана. Саманта могла не быть красавицей, но, бесспорно, имела массу достоинств.