и понял это слово! Было мерзко…
Но что вам впечатленья пацана?
Поэзии здесь нет, а вам нужна она.
Ну вот она, пожалуйста… довеском.
Представьте лес, девчонку и цветы.
И ягод аромат. И всё, что хочешь ты
найти в лесу – всё есть, а то и больше.
А ей хотелось просто подышать,
по лесу побродить спокойно, не спеша,
послушать птиц, пленительных настоль же,
насколь пленяют Моцарт и Шопен,
уйти душой в себя от тесных скучных стен,
от города, забыв его на время…
…Пожалуй, хватит. Всё пошло не так.
…Затем нашли следы при помощи собак –
они вели к шоссе, а не в деревню.
А там, в деревне, плакала родня.
Девчонка до того жила у них два дня.
Родители приехали, подруги…
Крест… Кенотаф… Убийцу не нашли.
И вам такой сюжет – знаком, не правда ли?..
В итоге успокоилось в округе.
Прошло пять лет. И, словно с неба гром:
убийца вдруг пришёл, во всём признался он,
не вытерпел, явился сам с повинной.
Был суд. "Чистосердечка". Десять лет.
В тюрьме – зарезали. Там нравы – не секрет.
Он знал о них…
…Девчонку звали Ниной.
Старая парта
За эту парту – снова, снова –
сажусь я в памяти своей.
Передо мной опять два слова,
что были времени сильней.
Отчётливо "Андрей + Лена"
когда-то выведено (кем?..) –
на парте старой, довоенной,
на чёрной откидной доске.
Их многократно затирали,
но, проступая вновь в строю,
они, наперекор морали,
будили чувственность мою.
Воображение будили…
Оно проснулось… Им сражён,
решил и я на парте "Лиля"
карманным вырезать ножом!
Меня тогда стыдили в классе,
ругал расстроенный отец…
Потом все начали смеяться…
А Лилькин смех – добил вконец.
…
Давно сменилась обстановка –
исчезла мебель прежних дней.
И всё ж, за парту эту – снова! –
сажусь я в памяти своей.
Пожар
То, что этот приземистый домик во Флотском переулке когда-то был двухэтажным и самым высоким в округе, сейчас вряд ли кто помнит. А вот Сергей Владимирович этого не забыл. Как не забыл и маленькую комнатку с кухонькой, которые полвека назад снимала здесь его семья. Не забыл, как сначала катался по переулку на трёхколёсном велосипеде, а потом учился кататься на двухколёсном – папа тогда бежал сзади, придерживая седло, и повторял: «Педали, педали-то крути… и не бойся, не упадёшь, главное быстрее…». Не забыл, как зимой его возили на санках, а летом водили пешком в детский сад. Не забыл походы в баню по субботам – о, какой вкусный лимонад там был! Не забыл, как с огромным букетом гладиолусов пошёл отсюда в первый класс. И пожар он не забыл…
Дом этот, тогда ещё двухэтажный, с каменным первым и деревянным вторым этажом, с большой мансардой и балконом, принадлежал Елизавете Павловне и Петру Андреевичу. За домом был садовый участок, на котором росли две туи, грушевые деревья, яблони и терновник, и где хозяева выращивали свёклу, морковь, огурцы с помидорами, а также цветы. Мама Серёжи тоже сажала там цветы. Особенно ей нравились анютины глазки, петуньи и незабудки. А ещё на участке была высокая угольная куча, которую почему-то называли ямой. В холодное время года Пётр Андреевич огромной совковой лопатой загружал углём старые, со сколотой эмалью, тазы и относил их в подвал, где стоял большой котёл. Пётр Андреевич был жилистым, высоким и резким в движениях мужчиной. Сергей его боялся. Взгляд у Петра Андреевича был колючим, холодным, таким, что казалось, он проникает прямо внутрь Серёжи, всё замечает – и Пётр Андреевич знает про Серёжу больше, чем кто-либо вообще. Даже больше, чем сам Серёжа. А вот Елизавета Павловна страха не вызывала. Она любила погладить Сергея по голове, пригласить в гости и угостить конфетами. Но Сергей не любил бывать у неё в гостях. Окна в хозяйской части дома закрывали тяжёлые бордовые бархатные шторы, по углам комнат стояли кресла с плюшевыми спинками и сидениями, да ещё и покрытые набивными чехлами, стол в центре гостиной закрывала толстая чёрная скатерть с вышитыми розами, а на стенах висели ковры и коврики с оленями на фоне гор и озёр. Всё это давило и вызывало дискомфорт. Но главное, что не нравилось Серёже – это запах, приторно-сладкий, который господствовал во всех комнатах, и приходилось прилагать усилия, чтобы сдерживать тошноту, а при этом ещё и улыбаться, отвечать на вопросы и не показывать хозяйке, насколько тяжело приходится. Хотелось быстрее выйти на улицу – и вдохнуть чистый воздух. Как сладок воздух свободы, Сергей прочувствовал с самого раннего детства.