Ксерексения что-то защебетала на двоичном наречии.
— Через четыре часа, — ответила она затем.
— Это замедлит орков, — произнес Вон, осознавая представляющийся шанс. — Во время извержения они не смогут пересечь горы. Их посадочные площадки будут отрезаны от плато. Так мы получим возможность уничтожить армию от базы до горного хребта. Теперь мы на них нажмем. А когда начнутся извержения, мы загоним их в лаву.
Он не поддавался льстивым посулам надежды на победу. Но продвижение орков можно замедлить, тем самым выиграв дополнительное время для себя и для населения, которое оставалось под защитой Восемнадцатого. Это уже неплохо, и они будут сражаться. День за днем, час за часом.
Предсказание Ксерексении оказалось точным: первой взорвалась южная цепочка вулканов, когда танковые соединения уже загрохотали по плато. Пешие отряды шли вровень с бронетехникой, образуя непреодолимую и смертоносную для орков стену, протянувшуюся от базы до конуса. РСЗО «Вихрь» двигались сзади, и их ракетные залпы вызывали цепочки взрывов в рядах орков на средней дистанции, а боевым танкам Вон приказал сосредоточиться на ближних подступах. Интенсивный согласованный обстрел наносил противнику колоссальный урон. Зеленокожие попадали под гусеницы машин, а Восемнадцатый медленно и методично продвигался вперед, словно на параде истребления.
Начавшиеся извержения как будто говорили о том, что Антеум решил вступить в союз с легионерами против нашествия ксеносов. Земля дрожала, опрокидывая наименее крупных орков, тучи пепла застилали горизонт. Взрывы, раскалывающие небо, прокатывались по плато, повреждая их ушные перепонки и заставляя пехоту спотыкаться. Еще через несколько минут началось извержение вулкана, на котором стояла база легиона, и из недр горы хлынули потоки расплавленного камня и грязи.
Однако южный край кратера еще держался.
Вон ехал в башне «Погибели этнарха» и косил зеленокожих из сдвоенного комбиболтера, установленного на поворотной турели. Лазпушки в спонсонах рассекали плоть ксеносов перед танком, а ускорительные орудия беспощадно карали орков шквалами бризантных снарядов. При ограниченной видимости легион утратил согласованность действий, и Вон видел лишь окружающий хаос непрерывной стрельбы и вулканические выбросы.
Перед его глазами мелькнул образ из прошлого. В начальной стадии Великого крестового похода, на совещании старших офицеров легионов, Вон оказался на борту «Гордости Императора», флагмана Третьего. Там собралось множество летописцев, и, когда примарх Детей Императора вел Вона по одной из галерей, воина особенно поразило одно из полотен, украшавших стены, — огромная картина высотой не менее шести метров и вдвое большей ширины. Настоящий вихрь движения, тусклые цвета, наслаивавшиеся один на другой, яркие красные и оранжевые штрихи. Это абстрактное полотно вызывало непреодолимое потрясение.
— Завораживает, не так ли? — заметил Фулгрим.
— А что это?
— Это война. По-моему, это самое убедительное ее изображение из всех, что я видел. Когда я на него смотрю, то вижу неизбежный хаос как следствие любого конфликта в нашем Великом крестовом походе и предупреждение о том, каким неудержимым штормом она может обернуться. И еще картина служит мне напоминанием о том, почему я настаиваю на совершенстве своего легиона в любых аспектах битвы. Без дисциплины нас ждет именно то, что изображено здесь.
Перед глазами Вона снова встала та картина. Он видел ее своим мысленным взором и в реальности, закружившейся чудовищным вихрем. Ему показалось, что мир утратил форму. Окружавшие их и погибшие под огнем и снарядами ксеносы исчезли, как и всякое чувство расстояния. Остались только насыщенно-серый фон и быстро меркнущие в нем ослепительные вспышки. Вон с боем пробивался сквозь бесконечное море цветов и образов. Это была война, низведенная до абстракции. Казалось, что в этом воплощении конфликта потонет все остальное. Какой-то частью своего сознания он считал, что это не самое худшее.
Однако он все еще оставался лордом-командующим Восемнадцатого легиона. То, что происходило вокруг, подчинялось его воле, его стратегии, его желанию противопоставить оркам саму планету. И вот сейчас, недалеко от флангов космодесантников, слева и справа от него дышали убийственным жаром потоки лавы, чьи медлительные трехметровые волны поглощали чужаков.
В грохоте взрывов едва различимые вопли умирающих зеленокожих были для Вона самыми желанными звуками.
Он связался по воксу с Ксерексенией, оставшейся в «Кальдере».