Коракс, судя по всему, пришел к тому же выводу и спокойно снял броню, пока не остался в одних поддоспешных штанах, наголенниках и ботинках. Его великолепные доспехи валялись на песке, как какой-то ненужный хлам.
Керз унижал нас, и мне стало стыдно при мысли о том, что я втянул брата в это уродливое представление.
— Прости меня, Корвус. За все это.
— Не беспокойся, Вулкан. Я самостоятельно принял это решение и я знаю, что на моем месте ты поступил бы так же.
— Но брат, ты не понимаешь…
Нам швырнули два гладиаторских шлема, оборвав мое признание. Один был черным, похожим на голову хищной птицы, второй — темно-зеленым и драконьим. Было очевидно, чего хотел от нас Керз.
— А теперь надо станцевать? — поинтересовался я, поднимая предназначенный для меня шлем.
— В некотором смысле, — ответил Керз. — Наденьте их.
Внутри шлем оказался шероховатым. Он был тяжел.
— Одному суждено жить, другому умереть, — раздался голос Керза по звенящему вокс-передатчику внутри шлема. — Бандитская культура жестока, братья. Вы пока не понимаете этого, знаю. Но вы поймете.
Я взглянул на Неметора, явно не понимавшего, что происходит, а потом на Коракса; он, в свою очередь, смотрел на Кравекса.
Бездна вновь была рядом, я балансировал на самом краю и глядел вниз, в ад и тьму. Боль прошила череп одновременно со всех сторон, и я осознал, что шлем казался шероховатым, потому что его внутренняя часть была усеяна крошечными гвоздиками. Керз только что погрузил их острия в мою голову. Бездна пульсировала перед глазами, требуя решиться, сделать шаг вперед и затеряться в этом жаре.
Я изо всех сил пытался сохранить спокойствие, прогнать безумие, грозящее охватить меня буйством.
Коракс до сих пор не пошевелился; впрочем, прошло лишь несколько секунд.
— Выживший будет выпущен на свободу, как и его люди. — Свое последнее правило Керз объявил во всеуслышание. — И знайте, что в моем вольере есть и другие драконы и вороны. А теперь сражайтесь.
Керз до сих пор не лгал мне. И сейчас он должен был говорить правду, иначе игра не имела бы смысла. Но я не мог убить Коракса. Мне придется пожертвовать Неметором, как бы больно это ни было. Я не склонюсь перед варварством и не стану таким, как Керз. Безумие вгоняло когти в мое сознание, но я не поддамся ему. Керз не одержит над нами верх. Я ему не позволю.
Коракс победит, Неметор погибнет, но Корвус, по крайней мере, останется жив. Я принесу эту жертву, я сделаю это для своего брата.
Я потянулся к мечу.
— И еще, Вулкан… — прошептал Керз по воксу последнее условие, лично для меня. — Я солгал. Победи Коракса, оставь его без сознания, или я убью его и пришедших с ним Воронов, а тебя заставлю смотреть.
Я попытался закричать, но из механизма, встроенного в шлем, в мой открытый рот выдвинулась стальная пластина, лишив возможности говорить.
Коракс не двигался. Мне оставалось лишь гадать, не сказал ли Керз ему то же самое, что мне, только для противоположных участников?
— Все еще колеблетесь? — спросил Керз. — Я вас не виню. Тяжело убить собственного брата, чтобы выжить. Но поверьте мне: голодные псы не ведают верности, когда на кону стоит их жизнь. Я помню одну семью на Нострамо. Дружную и готовую зубами защищать друг друга. Они вырезали целые банды, посмевшие им угрожать.
— Однажды зимой, исключительно холодной и суровой, они вступили в войну с соперничающей бандой. Наградой были территория и статус. Но вскоре это стало делом чести, можете в это поверить? Что за возвышенные и губительные идеалы. Война завела их далеко от того места, которое они называли домом, — и это действительно была война, только куда грязнее той, к которой вы привыкли.
— Под конец у них кончилась еда: крысы исчезли, а мусор на улицах был несъедобен. Отчаяние порождает отчаянных людей. Преданная банда, чьи кровные узы были так сильны… Они набросились друг на друга. Переубивали друг друга. Одни были намерены сражаться и дальше, другие хотели, чтобы эта война закончилась. Понимаете, братья, иногда твой враг — это просто тот, кто мешает тебе вернуться домой, — Керз выступил вперед, положил руки на перила перед собой. — Довольно медлить. Только один из вас отсюда выберется. Только один вернется домой.
Коракс поднял трезубец.
— Прости, Вулкан.
Я не мог ему ответить.
Керз вновь отступил в тень.
— Не забывай о том, что я тебе сказал, брат, — прошептал он.