Оно было уродливым и расточительным, однако необходимым. Лоялисты обнаружили их, когда они прокрались половину пути к воротам, и у Нарека не было иного выбора, кроме как пойти в лобовую, прекрасно зная, что у врагов была гусеничная пушка и защищенная позиция. Он, правда, не ожидал, что они откроют огонь сразу же, — большая часть его отряда еще пробиралась через ограждения и бежала, пригнувшись, к следующим клочкам укрытия, когда мир окрасился в актинический синий, — но цель была достигнута. Дагон, Нарлех и Инфрик сделали круг и вышли к черному ходу здания. А Мелах, Саарск, Вогель и он сам направились вдоль торцов: двое справа, двое слева.
Продолжая красться вдоль улицы, в то время как у передней части мануфакторума бушевала битва, Нарек прошипел в вокс своей элите:
— Захлопните ловушку, найдите человека и приведите его мне живым.
— А остальные? — раздался по воксу голос Нарлеха. В его голосе уже звучала жажда крови.
— Убейте всех, кто окажется на пути. Мне не нужны пленники, мне нужны трупы.
Нарек закрыл канал связи.
Он уже слышал, как враги неподалеку вырываются с черного хода.
— Как они нас нашли?
Леодракк был вынужден прокричать это, чтобы его услышали: вокруг грохотали болтерные снаряды и куски камнебетона от постепенно разрушавшихся стен мануфакторума.
Нумеон покачал головой:
— Возможно, по дыму от погребального костра, или же они давно за нами следили.
— Но зачем вот так бросаться в бой, в лобовую?
— Пергеллен их вынудил.
— Это бессмыслица. Им следовало затаиться, окружить нас и вызвать подкрепление.
Нумеон замер, всматриваясь в сумрак за стенами. Позади Домад выкрикивал приказы, перемежавшиеся грохотом его тяжелого болтера. Как только Пергеллен сообщил, что Семнадцатый их обнаружил, все легионеры в мануфакторуме построились в стрелковую цепь, за исключением Нумеона, Леодракка и двух воинов в вороновом черном, которые прошли задними помещениями к черному выходу. Мануфакторум не был крепостью, и оставаться здесь было нельзя, но замечание Леодракка звучало логично. Почему враги не стали осаждать их, чтобы через некоторое время со значительными силами взять штурмом?
— Это отвлекающий маневр, — решил он. — Чтобы мы сосредоточили все внимание спереди.
Черный ход был за складом, заполненным полуразрушенными кузовами грузовиков. Множество укрытий, множество мест, где можно спрятаться.
— Видите? — спросил Нумеон, опускаясь рядом с задней дверью и указывая наружу.
— Их трое, — прошептал Хриак, крепко держа человека за плечо.
— Вы ведь не собираетесь туда идти? — спросил Грамматик.
Нумеон его проигнорировал. Он опять заметил какое-то движение. Кто бы там ни был, этот кто-то, используя в качестве укрытия грузовики, подбирался все ближе.
— Им нужен человек, — сказал он. — На этот раз они хотят схватить его, а не убить.
— Откуда ты знаешь? — спросил Леодракк.
— Фронтальная атака была нужна для того, чтобы нас выманить. Они знали, что мы попытаемся сбежать с человеком. Потому что если они следили за нами, то вернее всего видели то же, что и мы.
Хриак опустил взгляд на Грамматика:
— Твое воскрешение…
— Можно было бы и не объяснять, — язвительно заметил Грамматик. — Мое мнение значения не имеет, да? Вы все равно вот так слепо пойдете вперед, верно? Вы потеряли всякую веру.
— Мы потеряли куда больше, — прорычал Леодракк.
— Спокойно, — приказал ему Нумеон, бросив на Грамматика быстрый взгляд, чтобы тот замолчал, после чего продолжил: — Мы только тратим время. Уведи его отсюда. Мы отвлечем тех троих.
Он посмотрел на Авуса, сидевшего рядом на корточках и пока сложившего пластины прыжкового ранца. Легионер до настоящего момента молчал.
— Я возьму вергельд за Шаку их кровью. И только когда мою корвию повесят в память о моей жертве и я стану пиром для воронов, тогда я познаю покой, — поклялся он. — Victorus aut Mortis[1].
Хриак склонил голову, торжественно и уважительно.
— Victorus aut Mortis, брат.
Нумеон кивнул всем троим.
— Мы встретимся в тоннелях. Все мы. Да хранит вас Император.