Погоня
Следующим утром первыми явились Мамура с Бабашкиным. Секретарь Совета штаба доложила, что уже разработан график дежурств в каждом подъезде, где живут завтрашние первоклашки. Их будут опекать всю первую четверть, пока они не научатся самостоятельно делать уроки и хозяйничать в доме. Мамура добавила еще, что скоро начнет свою работу клуб «Звездочка». Потом Мамура замялась и с надеждой посмотрела на Бабашкина.
— Она хочет попросить петуха на прокат, — помог ей Бабашкин.
— Бери, — охотно согласился Вундергай. Он даже обрадовался, что Кука не останется без внимания в эти напряженные дни. — Только смотри, чтобы малышня не затискала его, и пить ему давайте почаще.
— Знаю, знаю, — закивала Мамура и, не мешкая, направилась на балкон. Кука знал ее и потому позволил усадить себя в спортивную сумку.
Мамура ушла, а Бабашкин сказал:
— Я хочу сделать заявление.
Вундергай надевал рубашку, да так и замер, не успев продеть руку в рукав.
— Заявляй, да покороче. Я Назара жду, у нас срочное дело.
— Вот-вот, я как раз насчет этого… Делайте, что хотите, но я больше не желаю с вами работать.
— В отставку подаешь? — попытался перевести разговор в шутку Вундергай.
— Между прочим, ничего смешного не вижу, — насупился Бабашкин.
— Давай без загадок, Бабашкин. — Вундергай терял терпение. Он выглянул в окно, надеясь увидеть Назара, но тот, как всегда, задерживался.
— Я уже говорил вам с Назаром: или все доверяйте мне, или ничего… А то, как ЧП — так Бабашкина первым зовете, а если секрет какой, так молчок, зубы на крючок. Я и так все про тебя знаю, иначе что же я за связной?
— Что же ты обо мне знаешь? Интересно…
— Да про новую операцию…
Вундергай с угрожающей быстротой застегнул на рубашке пуговицы.
— Чего ты хочешь, Бабашкин?
— Чтобы включили меня в новую операцию.
— Бабашкин, помнишь случай с агитбригадой?
— Ну и что же?
— А то самое, что в этой операции, может, потасовка почище той будет.
— Я же не один буду, а с вами.
Вундергай не успел возразить, раздался звонок. Это пришел Назар.
— Заранее знаю, что ты сейчас скажешь в свое оправдание, — сказал Вундергай другу. — Ездил на базар, готовил завтрак, кормил, отвозил, штопал, гладил… Ладно, Ты неисправим… Слушай, Бабашкина придется взять с собой.
— Отлично! — неожиданно для Бабашкина одобрил Назар. — Связной нам будет очень нужен.
Вундергай махнул рукой:
— Тогда спускаемся вниз.
Все трое, благодаря особой конструкции мотоцикла, удобно устроились на «Химере» и помчались к Центральному рынку.
Когда «проштудировали» два городских рынка, ярмарку в полтора километра, четыре универмага и «Детский мир», Назар высказал предложение, что рецидивисты до обеда обычно спят и что тратить бензин на бессмысленные поиски он больше не желает. За эти два с половиной часа он смог бы законсервировать дюжину баллонов помидоров — мать уже целый месяц просит его об этом.
Вундергай пообещал отпустить друга после того, как они заглянут еще и на Комсомольское озеро. Назар нехотя согласился. Оставили «Химеру» на автостоянке у входа в парк. Бабашкин, разумеется, не смог пропустить без внимания станцию детской железной дороги, он принялся упрашивать друзей совершить прогулку. Пришлось уступить. На станции «Солнечная» Вундергай с Назаром вышли, условившись с Бабашкиным встретиться на островке, где разместилось кафе «Мороженое». Миниатюрный тепловоз свистнул и Бабашкин тронулся в обратный путь, помахав друзьям в открытое окошко. Вундергай с Назаром прошли вдоль берега, где загорали горожане. Копошились малыши возле родителей, кучками разместилась молодежь, почти все при транзисторах, некоторые притащили магнитофоны, пенсионеры заняли тенистые пятачки — читали книги или следили за происходящим вокруг. Чуть поодаль на водной глади одержимо носилась лодка спасателей, а на берегу суетился фотограф. Вундергай прощупал взглядом каждый клочок пляжа, надеясь опознать в одной из блондинок Алису, а в подростке — Хламиду. Не спеша поднялись на горбатый мостик, переброшенный от берега к островку. Вундергай машинально глянул сверху на столики кафе и замер.