— Забери обратно и катись подальше! — рассердилась она. — Не то позову врача.
— Если придет врач, я не успею передать тебе привет от Алисы!.. Впрочем, согласен, тебя нельзя утомлять. — Вундергай понимал, что Хламида-Монада нуждается в помощи Алисы, как утопающий — в спасательном круге. Честно говоря, ему даже стало не по себе от собственной уловки. Но он успокоил себя тем, что схитрил ради успеха дела.
Хламида-Монада приподняла голову, оглянулась на дверь, настороженно прислушалась, потом пронзила Вундергай испытующим взглядом.
— Где ты видел ее?
— Возле ипподрома…
— И что же дальше?
— Ты сама понимаешь… — замялся Вундергай. — Алиса не могла быть со мной до конца откровенной… Алиса спросила, не встречал ли я тебя… Я сказал, что не встречал… — Вундергай намеренно замолчал.
— Не тяни резину, — глухо проронила Хламида-Монада.
— Она сказала, что ищет тебя, — заговорщически прошептал Вундергай. — Боится, что Суррогатов наделает глупостей… — и вдруг его осенило: — И Тюленя он настроил против тебя… Поэтому я и хотел увести тебя от него. А ты…
Хламида-Монада задумчиво уставилась в потолок, потом сказала:
— Я уверена: Тюлень хотел спихнуть меня с чертова колеса… — она горько усмехнулась. — Я вцепилась ему в шею и он сдрейфил, гнусно хихикал и сказал, что пошутил. Потом мы пошли на островок. Тут ты и привалил со своим дружком. Ну и здоровый он у тебя!
— Не жалуюсь, — улыбнулся Вундергай.
— Они все равно пронюхают, где я, — с трагической убежденностью сказала Хламида-Монада. — Арнольд и тебя достанет, — пообещала она Вундергаю. — Арнольд прощает только себе. Сначала марает приятеля, а потом берет к себе курьером. Он же рысь высшего класса.
Хламида-Монада объяснила, что «рысь» — это вор в большим опытом и добавила: — Но Алиска все равно хитрее. — Она приподняла голову и требовательно сказала: — Мне нужна Алиска! Понял?.. А про наш разговор молчи. — Она сморщилась от боли и потянулась к кнопке звонка для вызова дежурной медсестры.
Вундергай соскользнул с подоконника.
Вошла медсестра. Вундергай услышал:
— Дочка, к тебе здесь шофер пришел… Ох, вижу у тебя уже был кто-то… Надо цветочки в воду поставить.
Вундергай отошел от окна и увидел, как со скамейки поднялся ему навстречу невысокий крепкий мужчина.
— Как тут дела у тебя? — спросил он просто, словно они уже давно знакомы.
Вундергай догадался, что ему прислали сменщика и крепко пожал протянутую руку.
— Пока ты объяснялся с больной, я побеседовал с лечащим врачом, — сказал он вполголоса и выслушал доклад Вундергая о разговоре с Хламидой-Монадой. Потом сказал:
— За воротами стоит оранжевый «Жигуленок», — он назвал номер машины. — Садись и прямо к полковнику. Все расскажи, как есть. А я здесь подежурю, — он еще раз пожал руку Вундергая. — Молодчина! Спасибо тебе!..
Вика дает задание
Угрозыском города была разработана специальная операция под кодовым названием «Лунатики». Было установлено наблюдение за домом, в котором проживал Арнольд Суррогатов, и местом его службы. Однако наблюдения не приносили должных результатов, Суррогатов исправно отмечался в инспекции Госстраха, где значился агентом уже третий год, аккуратно посещал вверенные ему точки в различных учреждениях и жилых кварталах. Он посещал булочную, гастроном, приходную кассу, рынок. Словом, Арнольд Суррогатов ничем не выказывал беспокойства, его действия не вызывали никаких подозрений. Окна его квартиры светились до глубокой ночи.
Полковник Станицын настаивал на обыске в квартире Суррогатова, но прокурор возражал, отказав в ордере в связи с отсутствием прямых улик. Между тем и сообщница Суррогатова Алиса не появлялась. Что касается Хламиды-Монады, то дела ее шли на поправку, кости срастались, аппетит улучшился, соответственно и настроение. Только напряженный взгляд и вздувшаяся жилка на переносице говорили о том, что какая-то неразрешимая печаль точит ее, словно моль шерстяную варежку. Однажды Вундергай, навещая ее, приготовился по привычке вскарабкаться на подоконник, но тут услышал любопытную речь, обращенную, как стало ему ясно, к шоферу.
— Ринат… ты больше сюда не ходи, — сказала Хламида-Монада. — Я зла на тебя не держу. Сама виновата.
Ринат возражал:
— Поправишься, и я свожу тебя в Барнаул, у меня там родители живут… Они хорошие люди, — Ринат говорил спокойно и по его рассудительному тону чувствовалось, что он не лукавит. — А где твои родители?
— Мать умерла, а отец — пьяница… Мачеха еще есть. Самодурка…