— Эос! — уже знакомый голос взорвался во мне, тут же выдернув из детства и безжалостно швырнув в ту самую непонятную реальность, от которой я сбежала в темноту!
Поезд. С трудом разлепила слипшиеся веки. Боже мой, как во рту сухо! Пить… хотя бы каплю воды…
Прищурилась. В окно на самом деле нещадно палило солнце. Но оно не согревало, как мне казалось во сне, а жгло меня. Нахмурилась. Как же спрятаться от этого? Немного оглядевшись, обнаружила за своим левым плечом плотную занавеску, недолго думая, развязала веревочку, державшую ее, и тут же освободила спасительную материю. Уфф. Как же неприятно!
Немного поморгав, восстановила зрение и, наконец, решила рассмотреть, где нахожусь. Да, поезд. Непростой, я в таких не ездила. Вагон — это два ряда комфортабельных сидений, между которыми довольно просторный проход. Приятная атмосфера, если не брать в расчет палящее солнце. Здесь стоит гробовая тишина. Вагон полон, в каждом кресле, насколько я могу видеть, сидят люди. Однако, никто из них не шевелится. Посмотрела на своего соседа — мужчина в возрасте, лысый, одет очень неопрятно. Пальто, под ним свитер, измятые брюки. Все гораздо большего размера, чем ему вообще нужно. Он сидит спокойно и смотрит в одну точку. Никак не реагируя на окружающий мир.
— Здравствуйте, — сказала я, а на деле почти прохрипела, так как голос почему-то сел. Нет реакции. Легонько тронула его за локоть. Мужчина медленно повернул ко мне голову и улыбнулся. Все хорошо, только смотрел он куда-то поверх моей головы, так бывает, если человек слеп.
— Не пытайся, он все равно тебе ничего не скажет, — от неожиданности я вздрогнула. Приятный женский голос доносился откуда-то из-за моей спины. Обернулась и увидела направляющуюся ко мне молодую женщину. Ее лицо мне было знакомо. Где я…
— Маркиза Аминта, дочь Кириака, — встав, наконец, передо мной, как-то уж слишком пафосно представилась девушка.
— Ульяна, — сглотнув отсутствующую слюну в пересохшем рту, проговорила я. — дочь Ивана.
Невысокая, но очень складно сложенная Аминта была одета в черные, облегающие кожаные штаны, высокие сапоги на толстом каблуке и короткую кофту в китайском стиле. Люблю такие, глубокий синий цвет, шелковая материя с красивой вышивкой. Яркая девушка. Короткие, белые волосы «под мальчика», прямо как у меня, иссиня-черные глаза и красные, пухлые губы. На длинной, женственной шее красовался уродливый шрам. А из-за спины у дочери Кириака торчала рукоять меча! Шикарный комплект.
— Где я? — прохрипела, боясь, что видение сейчас исчезнет, или я опять куда-нибудь провалюсь. Нет, надо выяснить, что произошло и только потом… Да и потом не хочу никуда проваливаться!
— Вообще, — маркиза совсем неженственно ухмыльнулась, — я не должна тебе ничего объяснять. Слишком много чести для человека, — девушка презрительно сморщилась, как будто увидела грязную крысу. — Но, тебе везет. Мне интересно, впервые встречаю думающего человека.
— Что значит, думающего? А это кто? — обвела я взглядом вагон, как бы пытаясь ей напомнить, что здесь полно людей.
— Это? — лицо Аминты исказила неприятная улыбка. — Это все не больше, чем корм. И ты, впрочем, тоже. Но, в отличие от тебя, они пришли в этот мир без разума. Что вполне нормально для самоубийц.
— В смысле? — тряхнула головой и… почувствовала что-то не то. Скосила взгляд на свои плечи. Волосы! Длинные, темные волосы! Как?! Не веря тому, что обнаружила, дотронулась до них рукой. Дернула. Ау! Настоящие… Нет, но я точно помню, еще утром у меня была стрижка как у этой Аминты…
— Что-то не так? — с интересом наблюдая за моими действиями, спросила собеседница.
— Д-да… Волосы у меня изменились. Кажется…
— И все? Только волосы?
— Н-не знаю…
В порыве страха, обнаружить еще что-нибудь новенькое — резко вскочила с кресла. Осмотрела и ощупала себя — нет, ноги на месте. Слегка присела — функционируют. Руки есть, голова — одежда, все в порядке. Но волосы?!
— Ты сядь, — посоветовала Аминта, — после перехода тебе лучше отдохнуть. Вы люди, такие нежные. Хотя… я не знаю, как бы сама смогла перенести такое… Сможем ли, мы, вампиры, когда-нибудь совершать и с собой что-то подобное? — она как бы говорила сама с собой, только в слух.