– Братья, пришел час беды! – заголосил леший. – В лес вломилась ватага охотников. Идут с огнем и железом. Если найдут поляну – берегись тогда, Мироствол!
– Угомонись! – грозно прикрикнул на лешего Дый. – Что им нужно?
– Бес их знает! – размахивал рваными рукавами Распут. – У них свора собак. Лезут напролом, через чащу, словно дорогу выведали. Совсем страх потеряли. Где вы, старые времена, когда люди боялись нечистой силы?
– Что за охотники? – осведомился Дый.
– Трое их, государь, – заторопился Распут. – Один толстенький, как колобок. Он у них проводник – видно, знает дорогу. В руках – пакля с горючей смолой. Боюсь, как бы чего нехорошего не удумал. Второй – видный щап в аксамитовой ферязи. По одежке видать – воевода и знатный боярин. Третий – псарь с красным рубцом на щеке, спустил с поводка целую свору гончих. Не к добру они заявились, ох, не к добру!
Горихост перестал рваться из пут и навострил ушки.
– Это твои приятели к нам пожаловали? – обратился к нему Лесной Царь.
– Нет у меня приятелей среди людей, – нехотя буркнул вурдалак.
– Кто их пропустил? – повернулся царь к своим подданным.
– Так никто опушку не стережет. Все здесь собрались, – высовывая рыло из кучи листьев, виновато ответил упырь.
– Не беда! Они в наших чащобах так заплутают, что после не выберутся, – попыталась всех успокоить Шипуня.
– Как бы не так! – поддразнил ее леший. – Сюда прямиком путь держат. И часа не пройдет – будут у нас в гостях.
– Что ж, гости нам не помешают, – вымолвил Царь. – Давненько мы новых холопов в полон не хватали. Всему виной договор, по которому мы людей и пальчиком тронуть не смеем. Но раз они сами в наши владения залезли – значит, отдают себя в нашу власть. Тут уж не обессудьте.
Нечисть оживленно зашевелилась.
– Верно, нам работников не хватает, – довольно замахал лапами леший. – Дебри некому расчищать.
– Вот ты их и пополони! – велел лешему Царь. – Запутай их в дебрях, как ты умеешь. Когда обессилят – вяжи и веди сюда. А там подумаем, к какой работе их лучше пристроить.
Лесная нечисть бурно загомонила. Леший с готовностью бросился исполнять поручение.
«Это кто там еще идет? – лихорадочно соображал Горихвост. – Друзья или враги? Может, они хотят спасти меня? Кто бы это ни был – лишь бы не Мара с ее ледяным поцелуем!».
– А вы чего рты разинули? – прикрикнул Дый на оставшихся. – Очищайте поляну от хвороста, валежника, сухостоя. Мара не терпит огня. Только бы искорки не проскочило!
Лесная братия дружно бросилась собирать ломаные ветви.
Горихвост ощутил колючий порыв зимнего ветра. «Почему стало так холодно? – с беспокойством подумал он. – Осень едва началась, до морозов должно быть еще далеко…» А ветер дул все сильней и сильней, превращаясь в настоящую бурю. Небо, еще недавно синевато-белесое от светлых промоин, на глазах становилось тяжелым и давящим, приобретая цвет грязной тьмы. Дневное сияние померкло, Туманную поляну окутали сумерки. «Уже вечер? – кончики пальцев у Горихвоста тряслись. – Но солнечное колесо еще за полдень не перекатилось! Как мог день так быстро пройти? Что тут творится?»
Свинцовые тучи опускались на голову, как будто собрались придавить всех к земле. «Словно небеса вдруг попадали, – бежали у Горихвоста мысли. – Но если бы небо сорвалось и упало, то всех бы расплющило. А эти тучи клубятся, как будто гарь от Змеиной горы дошла до Вышнего града. Может, боги от того и ушли, что их крепость сгорела, и им стало негде жить?»
Ему на лоб опустилась снежинка. Она уколола его холодком и тут же растаяла, превратившись в малую капельку, смешавшуюся с горячим потом. Следом за ней повалили как из ведра снежные хлопья размером с ноготь, и всего за минуту растрепанные волосы вурдалака покрылись шапкой из талого снега. Обитатели леса разинули рты и дрожали – то ли от холода, то ли от страха.
Один Лесной Царь сошел с каменного престола, и, высоко подняв в руках посох, гремел низким голосом:
– Мара, явись! Жертва уже приготовлена!
«Это я жертва? – мелькнуло у Горихвоста. – Это я приготовлен? Да что ты вообще понимаешь, чудище в золоченом венце? Не готов я расстаться с душой, а отдать ее Маре вообще не согласен! Пусть я и не в волчьем обличье, но если она только попробует меня поцеловать – я ее так укушу, что она век не забудет!»
Неожиданно сквозь лесную чащу донесся звук охотничьего рога. «Ненавижу охотников, – подумалось Горихвосту. – Но этот рожок не такой, как другие. Есть в нем что-то веселое, что-то бодрящее. Наши лесные братья рожками не пользуются, значит, это продвигаются люди. Кто из них осмелился вломиться в Запретный лес? Ну, подожди, дикая братва – сейчас эти молодцы явятся и распугают всех, как на Перунов день!»