Так и дальше продолжалось бы, если б не одним летним вечером тётка не завела странный разговор за ужином.
– Сынок кузнеца, Вербор, засматривается на нашу Диону, – приторным голоском как бы невзначай проговорила она.
От её пристального взгляда мне стало не по себе. Даже кусок в горло не лез.
– Это очень хорошая партия для тебя, Диона, – впервые высказал свое мнение в отношении меня дядя. – С учётом того, что ты не можешь обращаться, да и приданного за тобой нет. Он – лучший вариант. В почёте будешь жить.
И в чёрном теле, забыл он добавить. У бесприданниц судьба такая – работать за кусок хлеба на семью мужа и мнения собственного не иметь. Это много позже, когда я выросла, жизни хлебнула через край, ко мне пришло осознание того, что в тот момент я не могла так думать, потому что не умела мыслить самостоятельно.
Я была как дикий зверёк. Шла к тем, кто мог дать кусок хлеба. Мной легко было управлять, но всё же внутренняя чуйка у меня была. И она-то шептала, что не стоило радоваться такому предложению. Кроме того, кто ж не знал в деревне и округе о бешеном нраве младшего сыночка кузнеца. Понятное дело, никто не отдаст родную кровиночку за буйного замуж. А выродка можно. Вот к сестре, например, посватался глава клана, жившего в неделе пути от нас. Видел он Ри на весенней ярмарке, приглянулась ему красавица, и через несколько дней сваты стояли у нашего порога. Меня тогда отправили к знахарке, чтобы глаза не мозолила, а то вдруг сорву сговор. Только когда гости уехали, я слышала, как сестрёнка плакала.
Рирана созналась только мне, что не мил был её тот длак. Огромный и жестокий воин – таким он предстал в моём воображении по рассказу сестры. Я тогда подсыпала ей успокоительных травок, а то извелась бы вся она.
И теперь моя очередь настала. Чем замуж за бешеного, я лучше убегу. Попрощаюсь с Афтотьей и сбегу. Так я решила в тот момент, склонив голову, чтобы никто не увидел в моих глазах огонь непокорности к тем, кто растил меня.
Куда бежать?
В Гидаирскую академию ядологии и травологии. Знахарка рассказала, что это лучшее в нашем мире заведение, где научат обращаться с травами много лучше, чем она сама. Столько всего Афтотья рассказывала мне про эту академию, что я иногда представляла себя её студенткой. Правда, надо научиться читать и писать. Счёту меня научила сама знахарка. Только кто ж меня тут этому научит? Найду кого-нибудь.
Под благовидным предлогом выскользнула после ужина из дома и побежала к знахарке. Не ожидала та меня увидеть в тот вечер. Я надеялась получить у неё поддержки, но, оказалось, всё наоборот.
– Совсем как мать в своё время, – укоризненно покачала она головой. – Сбежала накануне свадьбы. Долго о ней не было ни слуху, ни духу, а потом заявилась с тобой. Хочешь повторить её судьбу? Зачем я тогда тебя учила? Знаешь ли, там, в большом мире твои знания немногого будут стоить. Для того, чтобы заниматься травками, тебе придётся выучиться и получить диплом о соответствующем образовании. А ещё и сертификат на деятельность. Иначе тебя могут наказать. А тут? Собирала бы травки и помогала бы своим, глядишь и приняли бы тебя, да простили бы, что не можешь шкурку поменять.
Разве это не предательство? Мне было больно слышать такие слова. Пока я шла к наставнице, то долго размышляла и взвешивала все «за» и «против» будущего замужества. Знала бы Афтотья, что её речь подтолкнула меня бежать уже этой ночью, не откладывая побег на завтра.
Понурив голову, я покинула её избу, бывшую мне убежищем. Погрузившись в раздумья о том, куда мне податься, я не заметила волка, кинувшегося ко мне. От страха язык прирос к небу, и крик застрял в горле. Зверь обратился, и передо мной предстала обнаженная Рирана. Она тут же начала одеваться в платье, свернутое в куль, который она держала до этого в зубах.
– Я тебя заждалась, – проговорила сестра.
1-2
– Чего тебе? – грубо буркнула я.
Сейчас мне было настолько безрадостно, что на вежливость не хотелось тратить силы.
– Я хочу сбежать в Резигард, – заявила она. – И поступить в их академию.
– Зачем тебе это?
– А затем, что студенты находятся под защитой академии вплоть до её окончания, – радостно сообщила Ри. – И никто, слышишь, никто не может заставить их выйти замуж против их воли. Нас там защитят.
Только теперь я подняла голову и заглянула ей в глаза. Мне не верилось, что послушная дочь, любимица своих родителей, способна бросить выгодного жениха и убежать в неизвестность. Я прищурилась, не доверяя её намереньям.