Хозяин, которым и оказался встречающий, несколько замялся.
— Еще когда я был капитаном? — усмехнулся Аллард, поправив манжеты на черной рубашке. — А теперь вы решили встречать меня лично?
— Сегодня у нас новая программа, — произнес мужчина после некоторого замешательства, слишком сильно пытаясь угодить новому соправителю Амхельна. — Несколько эфиристов останутся наедине с десятком вурдалаков, кто убьет всех, получит выигрыш. Можете присоединиться к ставкам.
— Не поклонник, — бросил генерал.
— Странно… после смерти Леорика Вагнера спрос на подобные развлечения возрос, — хозяин клуба искренне удивился, когда его высокопоставленный гость ответил отказом.
Рейн недовольно сморщился, когда они оказались в просторном зале с черными лакированными стенами и высокими потолками. В центре стояла огромная клетка, внутри которой и должно было происходить шоу, а по бокам располагались кожаные диваны, где нетерпеливые гости ожидали начала действа. Под ритмичную музыку то тут, то там танцевали девушки в одном белье, а полумрак скрывал не только развлечения на любой, самый извращенный вкус, но и места для заключения выгодных сделок и союзов между напыщенными аристократами.
Аллард уже пожалел, что поддался уговорам Лазара и желанию расслабиться, ведь эти самые аристократы тут же заметили появление генерала. Они, видит Смерть, только и хотели, что сблизиться с третьим соправителем и заручиться его поддержкой. Наверняка те девицы, что сидели возле них, скоро пойдут вынюхивать что-то о Рейне, лишь бы донести об этом своим спонсорам.
— Вас уже ожидают, — хозяин клуба махнул рукой в сторону одной из лож, застланной белым ковром, где веселился Лазар в компании Вэйланда и Нормана — двух других капитанов.
— Я уж и не думал, что ты придешь, — усмехнулся Фел, развалившись на черном кресле, откуда открывался лучший вид на импровизированную арену.
— Так и что, как нам к вам теперь обращаться, генерал? — широкоплечий Норман глупо улыбнулся, он, как и Вэйланд, не был близком другом Алларда, но они часто после каких-нибудь рейдов зависали в барах в старые времена.
— Здесь можно на ты, — бросил Рейн, затем налил в один из стаканов виски и выпил, опершись на балкон их ложи. — Неужели теперь это модно?
— Угу. Слухи о том, где и как убили Вагнера, расползлись среди высших кругов. Теперь все, кого никогда не пускали в закулисье, хотят узнать о таких развлечениях, — Вэйланд был самым низкорослым из них, но отчего-то прослыл особенным любимцем дочерей аристократов и был в курсе всех событий. — Только проблема в том, что у Вагнера были отборные эфиристы, а не всякий сброд.
— Похоже, Рид знает толк в том, как находить редких эфиристов. Да, Лазар? — Аллард оторвался от созерцания арены и посмотрел на друга, а два других эпигона громко рассмеялись, конечно, зная о том случае, когда у него из-под носа увели пленника.
— Идите вы… — буркнул Фел себе под нос и отпил виски.
Лишь внезапно раздавшаяся громкая музыка заглушила гогот Нормана. Клетка по центру зала засверкала разноцветными огнями, предвещая начало шоу, а воздух в клубе в тот же миг стал как будто плотнее и тяжелее. Вездесущая Тьма, подпитавшись выплеском адреналина у предвкушающей зрелище публики, стала почти осязаемой, действуя на всех по-разному — кто-то словно стал четче видеть мир вокруг, а другие же, наоборот, окончательно пьянели, выпуская на волю первобытные инстинкты.
На арену первой неожиданно выпустили девушку с ярко-алой короткой стрижкой. Одетая в черные брюки и джинсовую жилетку, она тут же начала по-хозяйски ходить по рингу, возбуждая толпу грубыми и неприличными жестами, а как только позади нее раздалось голодное рычание вурдалаков, эфиристка резким движением руки подняла в воздух сперва одного, потом второго скалящегося длиннорукого уродца. Сделав разворот вокруг собственной оси, темная с силой швырнула вурдалаков на стальные прутья клетки. Взвизгнув от боли, те попытались снова броситься на ершистую эфиристку, но не тут-то было — телекинез, которым владела девушка, буквально пригвоздил порождений Тьмы к решетке. Стоило ей повести рукой, как неведомая сила стала вжимать вурдалаков в промежутки между прутьями, с жутким хрустом ломая им кости. Бессмысленно и беспощадно. Обезумевшие от страданий твари истошно выли, но совсем недолго. Их жизнь оборвалась раньше, чем кто-либо в клубе успел даже перевести дыхание. Несколько секунд ошеломительной тишины, и вот снова все вокруг утонуло в аплодисментах и одобрительном улюлюканье.