Рассмотрим подробнее этот статус необходимости, которой обладает спаянность, а также процесс "взаимодействия" спаянности и общежития.
Рассуждая и об общежитии, и о спаянности, Ибн Халдун очень часто употребляет выражения вроде "в себе самом", "со стороны существования", "по природе"; в этом нетрудно убедиться, просмотрев прилагаемый перевод отрывков "Введения". Что означают подобные выражения?
Казалось бы, ответ очевиден. Говоря так, он стремится найти самодостаточную, далее не сводимую основу того, что собирается описывать, иначе говоря, основу "состояний обустроенности мира" Значит, мы можем переформулировать свой вопрос: что именно составляет такую основу?
Но так ли уж трудно ответить на него? Прочитаем внимательнее текст "Введения". Если "человек по природе — существо полисное" (Гл. I, введ. 1), если история "народов различается по тому, как различаются их способы добывания средств к жизни" (Гл. II, отд. 1), если в зависимости от обилия или недостатка питания люди меняются физически и духовно (Гл. I, введ. 5), а географическими условиями существования определяются их нравы (Гл. I, введ. 3-4), — если все это так, разве не очевидно, что общежитие, т.е. сотрудничество в добывании средств пропитания и защите жизни, составляет такую основу, которая проявляет себя по-разному в зависимости от естественных (географических) условий обитания? Далее, если сначала приходится ограничиваться производством необходимого продукта, а затем, по мере развития, появляется возможность перейти к дополнительному, причем такая эволюция объясняет и переход от начальной стадии развития (бадава "жизнь на открытых пространствах") к последующим стадиям обустроенности (.хадара "жизнь на огороженных пространствах") (Гл. II, отд. 1,3), — то разве не очевидно, что материальной стороной обеспечивается развитие форм цивилизации и определяется ход и порядок ее эволюции?
Аргументируя эту точку зрения, я ограничиваюсь примерами из прилагаемого перевода, тогда как в тексте "Введения" их куда больше. Основываясь на них и приняв подсказываемую ими (как будто совершенно очевидную) точку зрения, мы увидим в Ибн Халдуне и основателя политической экономии, и проповедника материалистического понимания истории, и своеобразного антрополога. Эта точка зрения, повторю, исходит из того, что материальная сторона жизни служит самодостаточным основанием для развития цивилизации, а ее учет — для нашего анализа этого развития.
Едва убедившись в правоте занятой позиции и обнаружив в части разделов первой главы и начальных разделах второй главы "Введения" полное ее подтверждение, мы неожиданно сталкиваемся с тем, что Ибн Халдун, вместо того чтобы развить так удачно найденную линию и показать, как же именно "состояния обустроенности" определяются материальными факторами жизни людей, неожиданно целиком меняет тему и начинает говорить о спаянности.
Уже в Отд. 7, гл. II мы узнаем, что даже самые простые, начальные формы обустроенности мира, а именно — жилища в пустыне, невозможно организовать без спаянности. Тему спаянности в разных ее проявлениях Ибн Халдун будет обсуждать до конца второй главы, но уже с самого начала считает нужным сделать общее заявление. В любом деле, говорит он, "которое люди решат совершить: дать пророчество, устроить царство, выступить с [религиозным] призывом", невозможно обойтись без спаянности (Гл. II, отд. 7). Основание, на котором делается этот вывод, выдержано в стиле Ибн Халдуна: оно выглядит очень простым, незамысловатым и вместе с тем представляет собой твердо действующую закономерность, поскольку отсылает к естественному порядку вещей. Любое дело, говорит Ибн Халдун, будет сталкиваться с упрямым неприятием людей, ибо они по своей природе противятся всякому начинанию. Такое сопротивление приходится преодолевать в битве, а для победы в битве необходима спаянность.
Хотя Ибн Халдун употребляет тот же термин 'асабиййа (который я передаю тем же русским "спаянность"), речь теперь идет уже не о том, что мы обсуждали, начав говорить о содержании этого термина. В первом понимании спаянность представляет собой естественное чувство родственной близости, тогда как во втором — нечто вроде воодушевленности во имя дела, такой воодушевленное™, которая не имеет собственного естественного основания. Спаянность в первом смысле всегда присуща людям и потому естественна, во втором — может наличествовать, а может отсутствовать. И та и другая спаянность необходима, причем в силу естественных причин, хотя эти причины разные. Наконец, спаянность в первом смысле представляет собой, безусловно, коллективное чувство (человек, не имеющий родни, не может обладать и спаянностью), тогда как во втором — принципиально индивидуальна и только может, но не обязательно должна, принимать коллективную форму. Индивидуальной 4асабиййа обладает пророк, ведущий за собой людей; только себе оставляет 'асабиййа единоличный властитель, "отсекая" от нее всех прочих (см. Гл. Ш, отд. 13, 14). В этом значении термин 4асабиййа скорее стоило бы переводить как "рьяность" или "истовость", и только ради единообразия передачи ибн-халдуновской терминологии я использую везде слово "спаянность".