Олег задержался у киоска, решил купить карту города и каких-нибудь местных сувениров. Мы с Василием сдали вещи в камеру хранения и вышли на улицу. Прямо перед зданием вокзала раскинулась небольшая круглая площадь, которую я словно уже где-то видел. Вот только где же?
Мучительно перебирая воспоминания, я вдруг услышал нестерпимо громкий вой сирены и, подняв голову, увидел, что прямо на Василия, с задумчивым видом переходящего дорогу, несется красная громада пожарной машины. Олега рядом не было. Господи, она ж его собьет!
— Вася! — закричал я во весь голос, но друг меня не слышал.
Тогда я что есть мочи напрягся, и, выпрыгнув сквозь бутылочное горло… со всей силы оттолкнул его в сторону, а сам в ту же секунду лишился сознания…
Сколько времени я находился в беспамятстве, одному Богу известно. Но, когда очнулся, понял, что все вокруг, да и во мне самом безвозвратно изменилось. Было очень холодно, спину аж жгло. Не удивительно, ведь я лежал на снегу, а вокруг толпились люди, которые склонялись надо мною, что-то говорили, показывали пальцами… На их лицах читалось любопытство, перемешанное со страхом и, кое у кого, с жалостью. Ни Васю, ни Олега в толпе я не нашел…
— Господи! — расслышал я сквозь грохот проносившихся мимо машин пронзительный женский голос. — Да вызовите же вы, наконец, скорую! Он же совсем замерзнет! Что вы за люди-то такие?!.. Эй, мужчина, давайте сюда ваш телефон!.. Алло, скорая?!.. Я с вокзальной площади звоню… Тут на снегу лежит почти без сознания абсолютно голый человек… Какие документы, я ж говорю — он голый!.. Молодой, лет тридцати… Мужчина…
Эпилог. Пришло время вернуться
Со времени тех знаменательных событий минуло почти два с половиной года. Я до сих пор живу поблизости от действительно славного города Йошкар-Ола, куда таким удивительным образом закинула меня Судьба. Но думаю, что совсем скоро вернусь домой. Зная дорогу, это плевое дело. К тому же один наш врач завтра в Питер на конференцию едет.
Кстати, старик Сократ не ошибся. Я действительно стал одним из вас… Видать, постиг суть этой самой человечности, хоть до сих пор так и не отдаю себе в этом отчета. Но душа моя просится назад, в маленькое рыжее шестилапое тельце, постоянно подпинывая воспоминаниями о былых победах, не прошедшей до сих пор любви и делах застенных, государственных. Но давайте обо всем по порядку. Хорошо? Вот и договорились.
Тогда, зимним январским утром 2005 года, я пережил настоящий шок. То ли силою своей мысли, то ли следуя какому-то высшему предопределению, я превратился в человека для того, чтобы спасти жизнь моего лучшего друга.
Вася отделался легким испугом, об этом я узнал на следующий день из газеты, лежа в пятиместной палате травматологического отделения республиканской больницы с обморожением нижних конечностей, закрытым переломом ключицы и сильным сотрясением мозга.
Мне повезло. Да, да, не удивляйтесь, именно повезло! Иначе как бы смогли, если б не сотрясение, психиатры, которые забрали меня прямо из республиканской больницы в лечебницу более узкого профиля, объяснить «неадекватное» поведение пациента, мнящего себя тараканом-перерожденцем. Естественно, что насекомое (кстати, я узнал, что данное слово не прилагательное, а существительное, поэтому рода не меняет, оставаясь все время в среднем), пережившее стресс подобный тому, который пережил я, некоторое время находилось не в своем уме. Честно говоря, я теперь, прожив столько времени в вашей шкуре, и мыслю-то отчасти человеческими категориями.
А тогда, сразу после перерождения, я никак не соглашался полностью признать свершившийся факт, упорно считая себя тараканом. На вопрос ввалившейся без моего приглашения в нашу палату полной неулыбчивой докторессы (это еще в травматологическом), где и когда я родился, ваш покорный слуга ответил честно — в Петербурге, под кухонной раковиной в одной из квартир на улице Зины Портновой 24-го октября 2004 года… Под общий хохот товарищей по несчастью… Имя и фамилию тоже сказал свои собственные — Агамемнон Сократов… Национальность — тевтонец, масть — рыжий с крапом, вид — из насекомых тараканов…
Короче, выписал себе направление в неопределенный «до полного выздоровления» отпуск. Кто ж знал, что оно, — ваше пресловутое выздоровление, — окажется таким бесконечно долгим?
Кстати, я со временем научился вести себя правильно — по-людски, как сказал бы мой Вася. Врать, то есть, и изворачиваться. Теперь все зовут меня Абрамом Грековым, урожденным Ленинградцем, попавшим сюда, в пригородное село С-ка, вследствие пережитой глубокой душевной травмы, вызванной алкогольным интоксикозом. В крови (у меня в теле, представляете, есть настоящая красная кровь), видите ли, были обнаружены следы алкоголя, сколько-то там промилей, не совместимых с нормальной жизнедеятельностью ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО (!) организма…