— Не знаю, — отвечаю, — самому интересно. Молодой я еще, только сегодня на свет белый, можно сказать, явился. Многое мне еще понять надо, многое узнать… Поможете?
— Попробую… Да, колбаса, видимо не прокопченая ты, не все гены в тебе умерли, а то бы откуда разум-то возник? И не простой разум, а, я бы сказал, философский. Твои рассуждения послушаешь, над жизнью начнешь задумываться… Слушай, а тебя не из человечинки ли сделали? Слышал я от нашего сторожа, что от неугодных КГБ — есть такая зловещая организация — избавляется по-дикому. Говорил, что лагеря и ссылки — это цветочки еще… Может и вправду, философа какого антисоветского на колбасу пустили?
— Не знаю, — говорю я, — возможно. Иначе, откуда я такой взялся? Подумать надо… Извините… э-э…
— Николай. Можешь звать просто Колей. И давай без фамильярностей, на «ты», договорились?
— Ага, просто Коля, очень приятно. А я — просто Сервелат. Я представлялся уже, но ты, наверное, не помнишь.
— Слово «просто» не говори. Обращайся — «Коля». Ладно? А то, «просто Коля» — звучит как-то смешно. Как фантастической в кинокомедии про роботов.
— Хорошо, Коля. Тогда я — Сервелат. Тоже без «просто». Я б себе имя другое взял, но, как ты понимаешь, выбора не было.
— Понимаю. Его, выбора, никогда в серьезных вещах нет… Как жить теперь будем, Сервелат? По-старому уже вряд ли получится, а по-новому я еще не пробовал. — Николай выглядел растерянным. Видимо, многое в его голове переменилось с тех недавних пор, как он меня встретил.
— Подумать надо, — отвечаю, — такие вопросы быстро не решаются. Я бы, Коля, на твоем месте, смысл в жизни-то поискал, с целью-то определился б. Пора уже. Вот я, например, человеком быть хочу, а смысл вижу в устройстве твоей личной жизни.
То ли смешное я чего сказал, то ли Николай сам что-то вспомнил, но захохотал он так, что я думал — потолок обвалится. А когда истерика эта, мною непредвиденная, кончилась, Коля, икая изредка, и говорит:
— Давай-ка, брат Сервелатушка, спать. Над твоим очеловечиванием и устройством моей жизни завтра подумаем. Утро вечера мудренее. Тебя в холодильник положить или здесь останешься?
— Положи, — говорю, — напугал ты меня про недокопченость. Вдруг и впрямь протухну. Не хотелось бы. Жизнь-то только начинается!
Ночь я провел в холодильнике. В полном одиночестве. Не протух, но замерз. Вспомнил даже про цепочку какую-то, про которую в лаборатории говорили, что, мол, погибнуть может она от мороза. Но сколько я не ворочался, никакой цепочки, Леша, я на себе тогда не нашел. Морозом, правда, тоже не обеспокоился. Не было его. Поэтому успокоился и заснул. Снов в ту ночь не видел, видимо, устал очень за день. Еще бы, столько нового узнал, столько событий пережил. Я скажу тебе, Алексей, что прошедший день этот, пожалуй, был самым насыщенным днем в моей жизни. Поэтому подробно так его и описывал. Ты не переживай, дальше легче будет.
Вообще, как я понял, колбаса обладает некоторыми преимуществами перед людьми. Одно из таких преимуществ я уяснил на следующее утро, когда Николай вытащил меня из холодной неуютной постели и положил на кухонный стол. Итак, преимущество следующее — колбаса не нуждается в еде.
Коля варил в алюминиевой кастрюльке овсянку на воде, объясняя мне при этом, что данный продукт обладает рядом полезных свойств. Во-первых, овсянка быстро и… довольно надолго утоляет голод. Во-вторых, стоит недорого. В-третьих, хранится долго. А в-четвертых, «геркулесом» называется, что возбуждает в человеке любознательном тягу к истории. Вот ты, Леша, знаешь, кто такой Геркулес? Да? И я знаю. Значит, мы с тобою любознательные.
Честно говоря, доводы Николая меня убедили довольно слабо, потому что когда он ел свою хваленую овсянку, недобро так на меня косился, а рука его несколько раз инстинктивно к ножу тянулась. Я уж пугаться начал за жизнь свою, но верил, что дружба дороже. Разве можно друга съесть, как ты думаешь?
Мне есть не хотелось. Я думал, что просто аппетита нет, но Коля объяснил, что мне это и не надо совсем. Я и так жить могу… До поры, до времени…
Позавтракав, Николай начал строить планы на день, точнее, менять их в связи с переменившимися обстоятельствами.
— Ну что, Сервелат, делать будем? Чем займемся?
— Давай, — говорю, — человека из меня делать. И интересно, и необычно, и полезно, опять же, для современной науки.
— Экий ты быстрый! — смеется. — Как же я из тебя человека сделаю, когда суббота?! Институт закрыт. Лаборатория на сигнализации. Можно, конечно, со сторожем за бутылку договориться, но бутылку купить надо, а у меня денег нет. Тебя, брат, сначала исследовать надо, прежде чем сделать из тебя кого-то. И то не факт, что получится. Таких опытов в мире еще не было, понимаешь? Я ж не папа Карла, чтоб ножичком из тебя Буратино колбасного выстрогать.