Три типа взаимоотношений внутри Семьи: между Мужчиной и Женщиной, Родителями и Детьми, Братом и Сестрой.
Первый лишен человечности: взаимное «признание» Мужчины и Женщины носит чисто природный характер (животная сексуальность). Людьми их делают только воспитание ребенка и общий труд (семейное достояние).
Несовершенство взаимоотношений второго типа: отец испытывает Ruhrung /умиление/, видя, как развивается сознание ребенка, а ребенок видит, что получает свое «в себе» («натуру», «характер») от сознания исчезающего, и иного, нежели его собственное.[57]
Третий тип: взаимоотношения Брата и Сестры. У них — одна и та же кровь, но они не вожделеют друг друга (во всяком случае они превосходят Вожделение, отрицают его, чем и объясняется подлинно человеческий характер их взаимоотношений). Сестра как таковая в высшей мере предвосхищает нравственное сознание: в лице сестры семейное существование достигает своей вершины, по сравнению с остальными членами семьи в ней меньше всего «природного».
Женщина, коль скоро она занята исключительно делами Семьи, вообще ниже Мужчины, занятого политикой. Высшее проявление женственности — это отношение сестры к брату: никаких биологических влечений (они подавляются), бескорыстная любовь к брату, т. е. приписывание его Sein (чистому бытию) безусловной ценности. Это наиболее беспримесное отношение, наиболее свободное от всех «природных» связей. Сестра замкнута на бездеятельном Бытии (Sein) брата, ей ничего от него не надо, вот почему его смерть ничего для нее не меняет.**
Это отношение неустойчиво: брат покидает Семью и начинает жить по «человеческому Закону» Города, как гражданин; сестра же становится женой и матерью, оставаясь под «божественным Законом». (Оба превосходят и отрицают названное отношение, что объясняется только тем, что по сути оно было сексуальным — подавленным, а затем вытесненным). Божественный Закон = высшей ценностью считается Единичное; человеческий Закон = высшей ценностью считается Всеобщее (= Государство). Действие гражданина является всеобщим, действие члена Семьи — единичным («частным»).
Р. 328 /с. 245/. — Диалектические моменты, описанные в главе V, здесь одновременно рассматриваются как «образующие» античного Гражданина. (Начиная со слов «Was die Beobachtung» /«То, что наблюдение…»/ и до «…was getan wird» /«…то, что делается») — резюме главы VI).[58]
Р. 329 /с. 245/. — Общее описание языческого Мира. Две отличительные черты: а) покоящееся равновесие,[59] Ь) тут нет потустороннего. (Гегелевский мир (глава VI, С), т. е. наполеоновская империя, — это тоже «покой», и здесь тоже нет потустороннего (Jenseits), но все это — лишь после Unruhe (не-покоя) и Entfremdung (отчуждения, характерного для христианского Мира; глава VI, В)). Это равновесие, впрочем, есть не что иное, как покой не-покоя /Unruhe/, иначе оно было бы просто Sein (таково равновесие в животном сообществе). Справедливость (человеческая = Государство, божественная = Семья) восстанавливает равновесие (без вмешательства потусторонних сил): динамическое живое равновесие или «снятое» (aufgehoben) неравновесие.
Языческий Господин — не индивидуальность /pas d'indi- vidualisation/ ни в своем бытии в лоне Семьи (до тех пор, пока он не умер), ни в своих гражданских деяниях, коль скоро он «законопослушен» (и значит, нереволюционен, не способен к отрицанию) и не трудится (не отрицает Природы). Его отрицающее действование направлено не на Всеобщее (природное или общественное), но на то или иное Единичное: стало быть, это Преступление. (Ср. названия параграфов а и Ь).