Гуссерль рассказывал мне однажды: «Вы знаете, какой была реакция на эту работу? — говорили, что это возврат к психологизму!». В этом, правда, отчасти виноват и сам Гуссерль. Так как во введении ко второму тому Логических исследований он называет свой собственный способ рассмотрения этих проблем «дескриптивной психологией», подобно Брентано. Несколько лет спустя он попытался исправить эту ошибку.[26] Но только в 1911[27] году он говорит: «Это не психология, это — феноменология». Во втором томе Логических исследований были проведены анализы, которые нам аd осulus показывают, как следует анализировать сознание. Не так, как это было принято раньше, когда стремились свести комплексное сознание к элементам, — не так, как это, например, делал Джон Локк, мысль которого состояла в следующем: есть простые и составные идеи, всегда следует извлекать простое из сложного. В противоположность <мысли Гуссерля>: следует схватывать живой поток сознания, живое становление целого, а не разбивать ничего на элементы. Следует также постараться прояснить себе что такое интенциональность сознания.
Таковы были первые прозрения Гуссерля. — Имел ли он примеры такого рода подхода? У него, действительно, были предшественники. Одним из наиболее известных был Вильям Джеймс и его Психология,[28] в которой он старался рассматривать сознание иначе, чем то было обычно принято при английском, атомистически-ассоциативном подходе. К сожалению, Гуссерль знал Джеймса только по сокращенному немецкому переводу Психологии.
Другим философом, который в какой-то мере повлиял на Гуссерля, был также ученик Брентано — Казимир Твардовский, более молодой коллега Гуссерля и мой учитель. Он написал небольшую книгу: К учению о содержании и предмете представлений. Психологическое исследование.[29] Здесь также шла речь о дескриптивном анализе актов сознания, который значительно отличался от того, как это делалось в психологии прежде. Есть неопубликованная рецензия Гуссерля на эту небольшую книгу Твардовского, из чего можно понять, что уже около 1895 года Гуссерль знал многое о том, как можно проводить такого рода анализ сознания. Он многое критикует у Твар-довского. Но видно также, сколь внимательно Гуссерль его изучал.
Был, наконец, еще третий аналитик сознания (возможно, слово «аналитик» является здесь не совсем подходящим, но фактически речь идет именно об этом), которого Гуссерль, однако, не знал. Имеется в виду Бергсон, который также открыл живой поток сознания, противоположный тому застывшему образу, который имел место в английской ассоциативной психологии. Следует упомянуть Essai sur tes donnees immediates de la conscience (1889) и Matiere et memoire (1896). Эти работы содержат целую теорию конкретной длительности, а также анализы «perception pure» и «perception concrete», До написания Логических исследований эти важнейшие работы Бергсона не были известны Гуссерлю. Я сам выяснял этот вопрос.
Второй том Логических исследований содержит, наконец, еще три другие раздела, которые проливают свет на все исследование, в частности на то, что речь здесь идет не о психологии. В первую очередь это второе исследование, озаглавленное «Единство вида».[30] Среди прочего здесь имеет место полемика с английскими эмпириками, с Локком и Юмом. Почему? Английские эмпирики отвергали, как вы знаете, «врожденные» идеи Декарта и, разумеется, идеи в смысле Платона. Любое знание, по их мнению, происходит из опыта, и любое знание заключено в опыте. Соответственно, нет никаких идеальных предметностей. Нет также познания, отличного от того, что происходит из опыта. В противоположность им Гуссерль во втором исследовании защищает единство вида. Таким образом, имеется нечто такое, как вид, эйдос. Каким образом стремится показать это Гуссерль? Путем доказательства того, что все аргументы, приводимые эмпириками в защиту своего тезиса, противоречивы, если нет никакого вида.
Если искать «вид» интенционального акта, то можно видеть, что речь здесь идет не об индивидуальном, выполняемом мной сейчас акте, рассматриваемом в его подвижности в потоке сознания. В этом акте разыскивается существенное, что делает его интенциональным актом и без чего он бы вообще не был бы таким актом.