В это время происходит уплотнение того, что отличается совершенно исключительной значимостью. В Китае жили Конфуций и Лао-цзы, возникли все направления китайской философии, мыслили Мо-цзы, Чжуан-цзы и многие другие; в Индии появились Упанишады, жил Будда, как и в Китае, получили свое развитие самые разнообразные философские воззрения, вплоть до скептицизма и материализма, софистики и нигилизма; в Иране Зороастр развернул в своем учении такую картину мира, которая имеет характер требования по отношению к человеку, — картину борьбы между Добром и Злом; в Палестине появились пророки — от Элии, Исайи и Иеремии до Исайи-толкователя; Греция увидела Гомера, философов — Парменида, Гераклита, Платона, трагиков — Фукидида и Архимеда. Все, на что указывают данные имена, появилось в эти несколько столетий, т. е. приблизительно в одно и то же время, в Китае, Индии и Европе, причем никто из отмеченных фигур ничего друг о друге не знал.
Новым моментом, характеризующим это время, является то, что повсюду человек начинает осознавать бытие в целом, себя самого и свои границы. Он узнает грозность мира и собственное бессилие. Он ставит радикальные вопросы и, находясь перед пропастью, настаивает на освобождении и спасении. Постигая сознанием свои границы, он устанавливает себе высочайшие цели. Он познает безусловность в глубине своей самости и в той ясности, с которой ему открывается трансценденция.
В это время были испробованы самые противоречивые возможности. Дискуссии, образование различных партий, духовный раскол, предполагавший тем не менее определенные взаимоотношения противоположных сторон, — все это сделало возможным такое духовное беспокойство и брожение, которое достигало самых пределов духовного хаоса.
В это время были выработаны основные категории, посредством которых мы мыслим до сих пор, и были созданы мировые религии, опираясь на которые люди живут и поныне.
Благодаря описываемому процессу были поставлены под вопрос воззрения, нравы и положения, которые до этого ценились неосознанно. Все завертелось в водовороте.
Мифологическая эпоха с ее покоем и само собой разумеющимся порядком пришла к концу. Началась борьба с мифом, руководствующаяся рациональностью и реальным опытом, борьба за трансценденцию Бога против демонов, борьба против неистинных богов, которая проистекала из этического возмущения и бунта. Мифы были преобразованы и постигнуты с новой глубиной в то самое мгновение, когда миф в целом был разрушен. Человек больше не замыкался в себе. Он не знал сам себя и вместе с тем был открыт новым неограниченным возможностям.
Впервые заявили о себе философы. Люди отважились на то, чтобы в качестве единичных индивидуумов опираться лишь на самих себя. Отшельники и странствующие мыслители Китая, аскеты Индии, философы Греции, пророки Израиля были сходны друг с другом, как бы сильно ни отличались они друг от друга по вере, по содержанию своих учений и по своему внутреннему духовному состоянию. Человек смог внутренне противопоставить себя целому миру. Он открыл в себе первоисток, который позволял ему подниматься над самим собой и над миром.
Именно тогда происходит осознание истории. Наряду с тем что начинается нечто необыкновенное, — люди чувствуют и знают: позади бесконечное прошлое. Уже в самом начале этого пробуждения подлинно человеческого духа человек опирается на память, у него есть сознание того, что в бытии есть "позднее" и есть упадок. С помощью планирования человек хочет взять ход событий в свои руки, хочет восстановить или впервые создать правильное положение вещей. Он придумывает, как наилучшим образом выстроить совместную жизнь людей и управлять ею. Реформаторские мысли владеют поступками и делами.
В социологическом плане также обнаруживаются аналогии во всех трех регионах. Повсюду наблюдается невероятное изобилие маленьких городов и государств, борьба всех против всех, когда вместе с тем было возможно и удивительное процветание.
Однако те столетия, на протяжении которых все это разворачивалось, не были временем простого восходящего развития. Одновременно происходило разрушение и новое созидание. Совершенство никоим образом не было достигнуто. Высочайшие возможности, которые были реализованы в отдельных случаях, не стали общим достоянием. Если сначала была свобода движения, то в конце возникла анархия. Когда созидание прекратилось, в трех культурных регионах произошло фиксирование учений и нивелирование. Из становящегося нестерпимым беспорядка проистекло стремление к новому закреплению и восстановлению продолжительных и прочных состояний.
Завершение проходило, прежде всего, в политическом смысле. Почти одновременно возникли великие могущественные государства в Китае (империя Цинь), Индии (династия Маурья), Европе (эллинские государства и Римская империя). Повсюду в ситуации крушения был достигнут подлежащий планированию порядок как в техническом, так и в организационном смысле.
Вплоть до наших дней духовная жизнь человечества восходит к осевому времени. В Китае, Индии и Европе происходят осознанные обратные движения, ренессансы. Даже если где-нибудь опять разворачивается новое великое духовное творчество, оно реализует себя посредством усвоения содержания тех знаний, которые были приобретены в осевом времени.
Так осуществлялось великое шествие истории: от первого становления человека, через древние высокоразвитые культуры до осевого времени и его последствий, которые имели творческий характер почти вплоть до нашего времени.
Затем началось, по-видимому, второе шествие. Наш научно-технический век является как бы вторым началом, сравнимым только с первым изобретением орудий труда и открытием огня.
Если бы мы рискнули, опираясь на аналогию, сделать одно предположение, то оно было бы следующим: мы будем проходить сквозь формы, аналогичные устройству и организации древних высокоразвитых культур, таких, например, как Египет, из которого вышли древние иудеи, чтобы заложить новый фундамент (Египет они ненавидели как работный дом). Возможно, человечество проходит через эти грандиозные организационные формы, направляясь к новому, пока еще далекому, невидимому и невообразимому для нас осевому времени подлинного становления человека.
Однако в настоящее время мы живем в век самых угрожающих катастроф. Кажется, как будто бы все, что унаследовано нами, должно быть расплавлено, а ведь никаких убедительных признаков того, чтобы появился фундамент нового строительства, пока еще не видно.
Новое заключается в том, что история в наше время в первый раз становится действительно всемирной историей. По сравнению с единством того движения, которое происходит на земном шаре сегодня, вся предшествующая история является агрегатом локальных историй.
То, что мы называем историей, историей в существовавшем до сих пор смысле, подошло к концу. Это был промежуточный момент в пять тысяч лет между разворачивавшимся в течение доисторических тысячелетий заселением земного шара и сегодняшним началом подлинной всемирной истории. Тысячелетия, если соизмерять их со временем предшествующего существования человека и будущими возможностями, — крохотный промежуток времени. Эта история означала как бы встречу, схождение людей для действия всемирной истории, это был период приобретения духовного к технического обеспечения для осуществления будущего путешествия. Мы как раз начинаем.
Когда мы, основываясь на реалиях нашего века, начинаем видеть все в мрачном свете и считать потерянной всю человеческую историю, мы должны ориентироваться на эти будущие горизонты. Мы должны верить в грядущие возможности человеческого бытия. Если бросить беглый взгляд, то сегодня все выглядит мрачно, но если посмотреть пристальней — нет. Чтобы в этом удостовериться, нам нужен общий масштаб всемирной истории.