Есть и другие логически возможные вещи, сделать которые Бог, судя по всему, не в силах. К примеру, Бог не может совершать то, что делают другие существа, Богом не являющиеся. Рассмотрим такой логически возможный случай:
(Т) Тони Блэр пробегает милю за шесть минут.
Хотя Бог и мог бы (воплотившись, конечно) пробежать милю за шесть минут, Бог не может сделать Т, поскольку Т описывает то, что делает не Бог, а Тони Блэр. А Бог не может делать то, чего Бог не делает.
Но, пожалуй, это похоже на словесный трюк. Ведь мы способны представить себе, как на это предполагаемое ограничение Божьего могущества кто–нибудь возразит: хотя Бог, возможно, и не в состоянии совершить Т, зато Он способен стать причиной Т, сотворив такой мир, где Тони Блэр пробегает милю за шесть минут. А это ведет нас к переосмыслению понятия божественного могущества — уже не в терминах того, что Бог может совершить, но в терминах того, что Бог может вызвать, причинить или сделать действительным:
(Всемог) В является всемогущим, если и только если В способен сделать действительным любое логически возможное положение вещей.
Такая дефиниция всемогущества избавляет нас от затруднений, связанных с неспособностью Бога «совершать» действия, выполняемые не Богом.
К несчастью, и это определение нельзя признать удовлетворительным. Если существуют создания, обладающие подлинной свободой выбора, т.е. способностью выбирать между несколькими линиями поведения, то обнаружится немало логически возможных! состояний, которые Бог не в силах сделать действительными, и нетрудно понять, почему. Сегодня утром в кафе Сэлли оказалась перед выбором — пить кофе или не пить и решила не пить. В момент выбора перед ней, скажем так, лежали два возможных мира: мир с кофе и мир без кофе. Эти два разных мира оставались для нее тождественными вплоть до момента выбора, но в это мгновение разошлись. Полное описание мира, каким он был до момента выбора, мы назовем М. А теперь рассмотрим две возможности:
(Ml) М действителен, и тогда Сэлли свободно решает выпить кофе.
(М2) М действителен, и тогда Сэлли свободно решает кофе не пить.
Если Сэлли была по–настоящему свободна, то каждое из этих высказываний могло быть истинным. Но, разумеется, лишь одно из них было истинным в действительности. Предположим, что, как это и случилось, истинным было (2). А теперь рассмотрим такой вопрос: что, если бы Бог пожелал сделать действительным М, но так, чтобы Сэлли выбрала кофе? В таком случае, очевидно, Ему бы не повезло. В ситуации М Сэлли не сделала свободного выбора в пользу кофе, и заставить ее поступить по–другому Бог мог бы только одним–единственным способом — поправ ее свободу.
Почему это важно? А потому что, согласно Всемог, всемогущество — это способность сделать действительным любое логически возможное положение вещей. Но ситуацию «М действительно существует, и тогда Сэлли свободно решает выпить кофе» Бог создать не способен. Таким образом, похоже, есть такие логически возможные положения вещей, сделать которые действительными не в состоянии даже всемогущее существо.
1.4.3. Максимальная сила и божественная благость
Пример Сэлли, если он вас убедил, показывает, что описание всемогущества в терминах количества или класса вещей, которые всемогущее существо способно совершить, причинить или вызвать, — это не самый перспективный путь поисков дефиниции для всемогущества. Чтобы помочь делу, мы могли бы попытаться охарактеризовать его в терминах максимальной силы, которой способно обладать возможное существо. Если Бог имеет столько силы, сколько это вообще возможно для какого–либо из существ, то Он обладает, по крайней мере, максимальной силой, если не всемогуществом. Таким образом, силу Бога можно описать так: В является максимально могущественным, если и только если не может быть другого существа, чье могущество превосходило бы могущество Бога.
Хотя данное определение удачнее предшествующих, некоторые утверждают, что такая трактовка противоречит другим божественным атрибутам. Например, классические теисты убеждены, что Бог абсолютно совершенен в моральном отношении. Но что это значит — быть абсолютно совершенным морально? Среди прочего, это может означать следующее: никогда не действовать аморальным образом, иначе говоря, всегда соответствовать наивысшим нормам морального поведения. Если так, то Бог является абсолютно совершенным морально, если действия Бога всегда соответствуют моральным нормам, какими бы они ни были. Большинство классических теистов, однако, утверждает, что совершенная благость требует чего–то большего. Абсолютное моральное совершенство требует не просто того, чтобы Бог никогда фактически не опускался ниже моральной нормы, но скорее того, чтобы Он был вообще не способен опуститься ниже этого уровня. Такого рода необходимое моральное совершенство называют безгрешностью. Отрицание же безгрешности Бога означало бы, что Он действительно способен согрешить, пусть даже никогда этого не делает. Но существо, способное ко греху, представляется менее благим, нежели существо, чья благость исключает саму возможность совершения какого–либо зла. В итоге выходит, что величайшее из возможных существ должно быть безгрешным.
Теперь–то мы можем разглядеть проблему. Если Бог безгрешен, то есть вещи, которые Он не способен делать, — преступно убивать, лгать, нарушать обещания и так далее. А потому мы в силах, по крайней мере, представить себе существо, которое обладает всеми творческими и каузальными способностями, имеющимися у Бога, а вдобавок в состоянии совершать то, чего не может Бог, — преступно убивать, лгать, нарушать обещания… Если же такое существо возможно, то его способности превосходят способности Бога, а следовательно, Бога нельзя считать максимально могущественным.
Есть два способа избежать этого очевидного противоречия (кроме, конечно, отрицания у Бога либо совершенной благости, либо максимального могущества). Во–первых, можно просто не согласиться с утверждением, будто совершенная благость предполагает безгрешность. Один из аргументов в пользу этого несогласия таков: есть разумные основания полагать, что хвалить (или, соответственно, порицать) кого–либо можно лишь в том случае, если данное лицо способно совершать как добрые, так и дурные поступки. Если же кто–то совершает дурные деяния с неизбежностью (настолько ему промыли мозги или, скажем, напичкали его наркотиками), то он не несет за них моральной ответственности, так как не в его власти было от них воздержаться. То же самое, надо думать, верно и в отношении похвальности: если какой–то добрый поступок вы совершили лишь потому, что находились под влиянием наркотиков, сделавшими совершение данного поступка неизбежным, то ни малейшей моральной ценности ваш поступок не имеет. Сходным образом, если Бог не способен совершать зло уже в силу своей безгрешности, то, похоже, и хвалить Его не за что. В итоге нам приходится отрицать безгрешность.
Многие, однако, склонны отвергать подобное решение. Многие — а пожалуй даже, большинство философов теистической традиции — считают, что следующее утверждение обладает сильнейшей интуитивной достоверностью: