Нетрудно выявить, как в течение XVII века зарождающееся современное Государство насаждало денежную экономику и всё, что идёт вместе с ней, чтобы было с чего кормиться разрастающемуся госаппарату и бесконечным военным кампаниям. Впрочем, это делали и до нас. Но такой ракурс лишь поверхностно демонстрирует тот узел, которым связаны Государство и экономика.
Среди прочего, современное Государство проявляет тенденцию ко всё большей монополизации легитимного насилия, иными словами, делигитимации всякого насилия, кроме его собственного. Современное Государство будет служить всеобщему миротворческому движению, которое ещё с конца Средних веков держится лишь за счёт постоянной радикализации. И дело не только в том, что в ходе своей эволюции оно всё более жёстко препятствует свободной игре форм-жизни, но в том, что оно усердно работает над тем, чтобы их разбить, разорвать, извлечь из них голую жизнь – этот процесс извлечения и зовётся «цивилизацией». Каждому телу, чтобы стать политическим субъектом в лоне современного Государства, необходимо пройти обработку, которая сделает его таковым: для начала нужно откинуть в сторону все страсти как неприглядные, пристрастия как смехотворные, наклонности как несущественные, и на их место набрать себе интересов, – это, конечно, представительнее и даже может быть представлено. Таким образом, каждое тело, чтобы стать политическим субъектом, должно сперва само себя кастрировать до состояния экономического субъекта. В идеале, политический субъект будет полностью редуцирован до голоса.
Ключевая функция представления обществом самого себя – влиять на то, как каждое тело само себя представляет, и через это – на психические структуры. Таким образом, современное Государство это прежде всего создание из каждого тела атомарного Государства, наделённого вместо территориальной неприкосновенности неприкосновенностью телесной, упакованного в замкнутой целостности Я, противопоставленного «внешнему миру», равно как и обществу, бурлящему от стремлений, которые следует сдерживать, и, наконец, обязанного обращаться с другими себе подобными в духе уважения к закону, вести переговоры с другими телами на базе универсальных договоров вроде межличностно-международного права «цивилизованного» поведения. И чем больше общества перестраиваются в Государства, тем глубже в их подданных проникает экономика. Они следят за собой и за другими, контролируют свои эмоции, движения, склонности, и думают, что могут требовать того же от остальных. Они следят за тем, чтобы не расслабляться там, где это может вызвать непоправимые последствия, и устраивают себе закрытый уголок, где можно «дать себе волю». Там, в укрытии, окопавшись в собственных границах, они подсчитывают, планируют, делаясь посредниками между прошлым и будущим и связывая свою судьбу с вероятным ходом событий. Так и есть: они связывают путами сами себя и друг друга, пытаясь предотвратить любые эксцессы. Только фальшивый самоконтроль, сдерживание, самоцензура страстей, вытаскивание на поверхность сферы стыда и страха – голой жизни – устранение всяких форм-жизни и уж тем более свободной их игры.
Так мрачная и плотная угроза современного Государства примитивно, экзистенциально плодит экономику в течение всего своего пути, который можно проследить с XII века, с создания первых местных дворов. Как совершенно верно отметил Элиас, превращение воинов в придворных служит архетипическим примером такого внедрения экономики, чьи вехи прослеживаются от кодекса придворного поведения XII века до этикета Версаля, первого масштабного воплощения полностью спектакулярного[25] общества, где все взаимоотношения идут через образы, и всё это с помощью учебников по учтивости, предупредительности и хорошему тону. Насилие, а вскоре и все прочие формы непринуждённости, лежащие в основе существования средневекового рыцаря, постепенно приручаются, то есть изолируются, выводятся из обихода, признаются нелогичными, и в конце концов подавляются под действием насмешки, «нелепости», постыдности страха и страха стыда. Распространяя это внутреннее сдерживание, этот страх непринуждённости, Государство смогло создать экономический субъект и удерживать каждого в рамках своего Я, то есть своего тела, извлечь из каждой формы-жизни голую жизнь.