примечание β: Когда мы в своих размышлениях стремимся дойти до самой сути, интервал между вопросом и ответом может достигать нескольких веков. И вот один антрополог ответил Гоббсу за пару месяцев до того, как покончил с собой29. Та эпоха успела перейти бурные воды Нового времени и причалила к другому берегу, уже глубоко погрязшему в Империи. Ответ этот появился в 1977 году, в первом номере журнала “Libre” под заглавием «Археология насилия». Этот текст, так же, как и вторую часть, «Беда дикого воина», ЛЮДИ пытались понимать в отрыве от столкновений, которые в пределах одного десятилетия противопоставили прогнившему буржуазному Государству городскую герилью, в отрыве от немецкой «Фракции Красной Армии», итальянских «Красных бригад» и распылённого Автономного движения. Но даже с учётом всех вышеперечисленных трусливых умолчаний тексты Кластра были способны вызвать смятение.
«Что такое примитивное общество? Это множество неразделимых общностей, подчинённых единой центробежной логике. Какой институт лучше всего и выражает такую логику, и обеспечивает ей непрерывность? Это война, как реальное взаимоотношение общностей, как главное социологическое средство продвижения центробежной разрозненности против центростремительных объединяющих сил. Машина войны – это мотор общественной машины, примитивная общественная сущность целиком полагается на войну, примитивное общество не может без неё выживать. Чем больше войны, тем меньше единого, и главный враг Государства – война. Примитивное общество – это общество против государства, поскольку оно – общество-за-войну. Что снова возвращает нас к мысли Гоббса. […] Ему удалось заметить, что война и государство противоречат друг другу, что они не могут существовать вместе, что одно требует отрицания другого, война мешает Государству, а Государство – войне. Ошибкой, огромной, но почти неизбежной для человека той эпохи, было при этом думать, что общество, которое упорствует в войне каждого с каждым, не является обществом; что мир Дикарей не социален; что, как следствие, общество возникает лишь с окончанием той войны, когда появляется Государство, в полном смысле антивоенная машина. Будучи не в состоянии помыслить примитивный мир не как естественный, Гоббс в то же время увидел, что невозможно помыслить войну отдельно от государства, что их нужно рассматривать во взаимоисключающем отношении».
44 Причина неспособности формально-юридического наступления Государства преодолеть Гражданскую войну кроется не в том, что всегда остаётся какой-нибудь плебс, который надо усмирять, но главным образом в самих методах такого усмирения. Все организации, берущие за основу Государство, к примеру, знают под именем «неформального» то, что внутри них самих относится именно к игре форм-жизни. В современных Государствах эта неспособность преодоления проявляется в бесконечном разрастании полиции, то есть того, что имеет постыдную задачу создавать условия для существования государственного порядка, – задача настолько же масштабная, насколько и невыполнимая.
примечание α: Со времён создания Людовиком XIV парижской полиции полицейские институты не переставая показывали на практике, как новое Государство постепенно создавало общество. Полиция – это сила, которая приходит туда, где «что-то не так», то есть где вспыхивает противоборство форм-жизни, усиливается политическая активность. Прикрываясь предлогом защиты полицейской рукой «общественной ткани», которую оно же и рвёт другой рукой, Государство выставляет себя экзистенциально нейтральным посредником между партиями, и, благодаря обилию методов принуждения, навязывается как территория усмирённого столкновения. Так, действуя всегда по одному и тому же сценарию, полиция и создала общественное пространство как пространство, огороженное ею; и так язык Государства, распространившись на всё псевдоединство общественной деятельности, стал в высшей степени общественным языком.
примечание β: «Цель полицейского надзора и опеки – предоставить индивиду всеобщую наличную возможность для достижения индивидуальных целей. Полиция должна заботиться об уличном освещении, строительстве мостов, установлении твёрдых цен на товары повседневного потребления, а также о здоровье людей. Здесь существует два главных воззрения. Согласно одному из них, полиции следует предоставить надзор над всем; согласно другому, полиции ничего не следует определять, так как каждый человек будет ориентироваться на потребности другого. Конечно, отдельное лицо должно иметь право тем или иным способом зарабатывать себе на хлеб, однако, с другой стороны, и публика имеет право требовать, чтобы всё необходимое доставлялось должным образом» (Гегель, «Философия права» (прибавление к § 236), 1833)30.