48 История современного Государства – это история его борьбы с собственной невозможностью, то есть разбухания от многочисленных средств, брошенных на её устранение. Империя – принятие этой невозможности, а заодно и её средств. Скажем для точности, что Империя это вывернутое наизнанку либеральное Государство.
примечание α: Таким образом, есть официальная история нового Государства: огромный формально-юридический трактат о суверенитете: централизация, унификация, рационализация. И есть альтернативная история, и это история его невозможности. Тем, кто интересуется генеалогией Государства, следует исследовать именно эту сторону: непрерывно нарастающую массу практик, подлежащих утверждению, новых устройств, подлежащих внедрению, чтобы продлить существование фикции. Словом, исторически Империя начинается не там, где заканчивается современное Государство. Скорее Империя – то, что с определённого момента, скажем года с 1914-го, позволяет поддерживать современное Государство как чистую видимость, как форму без жизни. Нестыковка проявляется не на пути от одного порядка к другому, – она пересекает все эпохи как два параллельных гетерогенных плана, как те две истории, о которых я говорил выше и которые так же параллельны и гетерогенны.
примечание β: Под выворачиванием наизнанку мы имеем в виду единственную возможность выдохшейся системы: развернуться, а затем механически погрузиться в себя же. Внешнее становится Внутренним, а Внутреннее лишается каких-либо пределов. То, что существовало прежде в определяемом месте, теперь стало возможным везде. То, что вывернуто наизнанку, не существует позитивно, концентрированно, но простирается до горизонта, нависая над всем. Это последняя хитрость системы, и тот момент, когда она наиболее уязвима, но одновременно наименее уязвима для атаки. Способ, которым либеральное Государство выворачивает себя наизнанку на имперский манер, можно описать так: либеральное Государство выработало два под-институциональных органа, чтобы контролировать население и держать его на расстоянии, – с одной стороны, полиция в изначальном значении этого термина («Полиция следит за всем, что касается человеческого благополучия […]. Полиция следит за всем живым» Николя Деламар, «Трактат о полиции», 1705), а с другой – Публичность, то есть сфера, доступная всем, вне зависимости от их формы-жизни. Оба эти органа были бы простыми наборами практик и устройств, никак не соотносимыми друг с другом, если бы их действия не сходились во влиянии на общество: один действует как бы на «тела», а другой – как бы на «души». Чтобы обеспечить себя безраздельной властью, достаточно было взять на контроль определение общественного благополучия и поддерживать порядок в Публичности. В этом плане либеральному Государству действительно много не надо. На протяжении всего XVIII и XIX века полиция и Публичность развиваются одновременно и на службе национально-государственных институтов, и вне их границ. Но только с Первой мировой войной они становятся стержнем выворачивания наизнанку либерального Государства в Империю. Тут мы наблюдаем любопытную вещь: налаживая друг с другом связь ради военных целей, при этом действуя в достаточно независимой от национальных Государств манере, эти под-институционные практики порождают два над-институционных полюса Империи: полиция становится Биовластью, а Публичность превращается в Спектакль[28]. Государство не исчезает, но с этого момента становится вторичным по отношению к связке межтерриториальных автономных практик: практик Спектакля и практик Биовласти.
примечание γ: 1914 год – это год краха либеральной гипотезы, воплощённой в «Столетнем мире» после Венского конгресса. И так как в результате большевистского переворота 1917 года каждая нация оказалась расколота надвое мировой классовой борьбой, все иллюзии по поводу межнационального порядка ушли в прошлое. В мировой гражданской войне Государства утрачивают нейтральный статус внутри своих границ. Если и можно ещё уповать на какой-то порядок, то только на над-национальный.
примечание δ: Империя – это принятие не только невозможности современного Государства, но и невозможности империализма. Деколонизация становится важным этапом становления Империи, логически ознаменовавшись почкованием марионеточных Государств. Деколонизация означает: были выработаны новые горизонтальные, под-институционные формы власти, и они работают лучше старых.