Аналогии с православной Византией напрашивались сами собой. Капиталистическая Россия, в особенно после завершения строительства Транссиба, становилась посредницей в торговых сделках и связях между Европой и Азией, создавала огромнейший рынок на двух континентах. И столица империи оказывалась на пересечении торговых интересов главных мировых держав и множества государств Евразии. Лицо её при этом быстро менялось, размеренный бюрократизм повсюду постепенно уступал давлению духа предпринимательства и яростной политической борьбы различных движений и партий. Столица России как бы естественным образом превращалась в прямую наследницу Константинополя, наследницу Цареграда, - в Петроград.
Переименование столицы не было спонтанным следствием порыва предвоенных настроений. Оно зрело целое столетие вследствие зарождения русско-европейского общественного сознания, становление которого началось в среде аристократии и дворянства, а потом распространилось на разночинцев, и с развитием российского капитализма вызрело к превращению в русское общественное сознание крестьянства и европейски образованной народной интеллигенции. Начало войны с Германией лишь подтолкнуло принятие окончательного решения, стало удобным поводом, так как избавляло страну от бессмысленной полемики. Переименование поддержали царь, двор, государственный совет, основные политические силы, их партии в Государственной Думе, оно сразу же и широко вошло в обиход. Редко какое решение власти в то время вызывало столь спокойное одобрение всеми слоями населения страны, отразив справедливость и разумность такого шага.
И вот теперь, с бурной радостью навязывая городу на Неве название Санкт-Петербург, даже не предложив в качестве альтернативы другое - Петроград!, либеральные “демократы” показывают, что они из себя представляют. Они малокультурны, малообразованны, чужды европейскому капиталистическому хозяйствованию. Они являются типичным порождением паразитического люмпенства, и не в состоянии даже в воображении вырваться за пределы его узких потребительских интересов, враждебных буржуазному общественному самосознанию. Никакого процветающего капитализма они не смогут построить, потому что никогда не смогут понять роль и значение общественного сознания для современного капитализма, для свобод товарно-денежного обмена. Единственные безусловные способности, которые они проявят в конечном итоге, будут способности к асоциальному индивидуализму; следствием чего станут тяга к воровству, казнокрадству, взяточничеству, связям с бандитами, склонность к ростовщичеству и всяческому мародёрству.
Но дело не в них. Они рано или поздно будут с позором выметены с политической сцены. Дело в другом.
Слово Санкт-Петербург, в котором будто слышится феодально-бюрократическое урчание: “Die erste Kolonne marschiert rechts, die zweite Kolonne marschiert links”, — создаёт собственную атмосферу экономических и политических интересов, чуждых капитализму. Оно выражает и закрепляет феодальный, по сути, характер мышления доморощенных “демократов”, вроде монументально бездарного, беспринципного Собчака и иже с ним, и под именем Санкт-Петербург город на Неве не станет капиталистически процветающим. Больше того, даже и экономические, хозяйственные реформы в нём не пойдут по пути развития рыночных производительных сил, требующих общественных, социально ответственных отношений.
Соответствующие новым условиям исторического бытия России социальные общественные отношения возникнут только с подъёмом русского буржуазно-национального общественного самосознания. А такое общественное сознание потребует вернуть великому городу то имя, которое он приобрёл в 1914 году.
Да здравствует Петроград!
11 окт. 1992г.