Потому-то Россия больше не нуждается в мистике “особого третьего пути”. С семидесятых годов она в этой мистике не нуждается! России нужна теперь не эта мистика, а нужен здоровый русский национально-эгоистический капитализм, не какой-то особый, а тот самый, что утвердился во всех развитых странах. Особым он будет лишь в той мере, в какой японский капитализм из-за своих национально-исторических особенностей отличается от немецкого, немецкий от итальянского и так далее.
Бездарные, бесталанные либеральные “демократы”, разваливая крупную промышленность - экономический базис, основу основ единого экономического рынка и демократизации в России, - подорвали этот базис и, тем самым, толкнули страну к тому, что в ней неизбежно должна будет установиться новая политическая диктатура. Диктатура эта будет призвана для того, чтобы за срок в десять-пятнадцать лет восстановить и усилить крупную промышленность, вернуть России экономическую, хозяйственную базу демократии, то есть подготовить страну к возвращению к собственно демократии, к национальной демократии.
Но диктатура невозможна без сильной идеологии, ибо только идеология может создать высокую исполнительскую дисциплину, организовать на выполнение национальных сверхзадач массы людей. Коммунистическая, имперская идеология почила, и почила безвозвратно. Какая же идеология в истории других стран оказывалась способной победить идеологию либеральной “демократии”? Только идеология национального эгоизма, радикального национализма. К появлению такой идеологии мы и идём сейчас, идём неизбежно! И она не имеет ничего общего с мистической идеей “третьего пути”. Если в ней и будет мессианизм, то собственный, рационально обоснованный и прагматичный.
2 июня 1993 г.
К украинскому вопросу
Даже поверхностный обзор политической борьбы на Украине показывает, что основные силы, выступающие за украинизацию и самостийность, за политическое противостояние с Россией, идут во власть из Западной Украины. Что же это за регион, отчего он столь откровенно антирусский по массовым настроениям, почему западные украинцы лелеют в себе такие настроения?
Этому есть культурно-исторические предпосылки и основания. На Украине вообще значительно число носителей болезненных комплексов культурно-исторической неполноценности, но на Западной Украине они встречаются чаще, и духовная болезнь эта проявляется там очевиднее. На Западной Украине, как нигде в другом месте, осознаётся и чувствуется, что украинская культура, украинское мировосприятие есть в чистом виде культура и мировосприятие деревенские, а городская культура, архитектура исторических городских центров, создававшаяся при господстве польских колонизаторов, как будто откровенно выпячивает чужеродное религиозное и культурное высокомерие, цивилизаторское, панское. Центры городов Западной Украины постоянно напоминают украинцам об унизительном прошлом, холопском и рабском, в котором не было ни собственной государственной истории, ни собственного дворянского сословия, ни собственных городских культуры и традиции цивилизованности, ни собственного городского мировосприятия.
Вопрос не в том, что русским надо в отместку испытывать от этого желчное удовлетворение. После Преобразований Петра Великого представления об определённой неполноценности укоренились, болезненно проявляются и в русском самосознании, самосознании городском и государственном, опирающемся на великие дворянские и боярско-аристократические традиции служения собственной империи, самосознании, питаемом памятью о выдающейся государственной и народной экспансии, о беспримерных исторических победах над самыми яркими мировыми завоевателями с Востока и Запада. Если даже в среде русских проявляются мучительные комплексы неполноценности от осознания чрезмерно глубокого влияния западной цивилизации на наше прошлое и настоящее, то не могут быть не поняты причины болезненного характера таковых комплексов на Западной Украине. А понимание помогает делать правильные политические выводы.
На Восточной Украине, в Причерноморской Малороссии ситуация конечно же совершенно иная. Из-за общей многовековой истории русского и украинского народного казачества, духовно объединённого одной религиозной традицией, в этих регионах сложились объективные предпосылки естественной русификации. Русская экспансия происходила в Восточной Украине и в Причерноморской Малороссии без малейшего даже намёка на колонизаторство. Противоречие в этих регионах между русским, вернее великорусским культурным и политическим наступлением и украинским народным самосознанием сглаживалось православной религиозностью, проявляясь только, как противоречие между городской великорусской цивилизованностью и украинским деревенским мировосприятием.
По мере индустриализации и урбанизации, когда в городе вырастало второе и даже третье поколение украинцев, это противоречие неизбежно снималось, ибо неизбежно происходила культурная русификация, не вследствие политического давления, но вследствие усложнения городских экономических интересов, влиявших на повышение уровня и качества жизни. Поэтому нынешняя украинизация в этих регионах прошла вторичной волной, инспирированной из Западной Украины и подхваченной прежде всего крестьянской и не разорвавшей с ней связей средой, а так же той частью интеллигенции, которая жила на эксплуатации украинского деревенского сознания, а с сокращением его численности и значения заволновалась за собственное экономическое выживание.
Иное положение дел на Западной Украине. Регион этот самый отсталый, самый крестьянский, самый косный на всей Украине. Раскрестьянивание, урбанизация в нём начались лишь недавно, и городское сознание очень слабое, городская социальная психология ещё в очень значительной мере находится под гнётом традиций деревенской крестьянской культуры. С одной стороны, этот регион наименее промышленный на всей Украине, а с другой - его проблемы подогреваются демографической ситуацией. Из-за демографических проблем рыночные преобразования, рыночные реформы явно встревожили живущих в нём.
Несмотря на горную местность, регион этот был накануне Перестройки самым густонаселённый не только на Украине, но и в Советском Союзе. Полное отсутствие ценных сырьевых ресурсов, слабая урбанизация, тягостное господство крестьянских народных традиций, низкая квалификация рабочих и инженеров, общая нехватка кадров делают его малопривлекательным для широких инвестиций в промышленное производство. Говоря иначе, необходимые для промышленного развития инвестиции могут появляться только вследствие централизованной государственной накачки, за счёт других, уже промышленных регионов Восточной Украины и Причерноморской Малороссии, за счёт правительственных займов за рубежом. Значит, политический контроль над центральной властью в Киеве для Западной Украины очень важен, - чтобы с помощью политической власти осуществлять в свою пользу перераспределение правительственных доходов и займов. Раньше накачка денежными и материальными средствами шла из Москвы, - главным образом, за счёт сверхэксплуатации ресурсов России на Западной Украине, в городах и в сельской местности, строились предприятия, в том числе с импортной техникой, которые изначально предполагались нерентабельными. Теперь же экономически нерентабельная Западная Украина стремится пересесть на экономический хребет Восточной Украины и Причерноморской Малороссии. С чем очевидно, в конце концов, будут не согласны в восточных и южных промышленных регионах.