Главная экономическая опора государства - это социальные слои, которые умеют делать прибыль, и единственная разумная политика государственного выживания есть политика формирования широкого социального слоя тех, кто умеет делать прибыль, безусловная опора государства на их интересы и их видение мира, их мировосприятие.
Нашей страной семь десятилетий управлял режим, который действительно опирался на интересы трудящихся, выражал в первую очередь интересы народного пролетариата. И мы видим, в какие тупики, исторический, экономический, духовный и нравственный, заведены страна, государство, общественное развитие. Интересы трудящихся и российские государственные, русские национальные интересы не одно и то же, они не совпадают, но даже наоборот, чаще находятся в конфронтационном противоречии. Трудящиеся по своему видению мира не способны думать о прибыли, тем самым создавать предпосылки национального процветания, национальной этики прибыльной деятельности. Для трудящихся процветание есть нечто вроде христианского рая, где можно получать по растущим потребностям и запросам, а работать по способностям, то есть по желанию и по настроению. По этим причинам мировосприятие трудящихся сочетает в себе нелепую смесь патриотизма и “дружбы народов”, причём “дружба народов” чаще оказывается удобнее, - ибо для чего же в раю конфликты. Тогда как для предпринимательского слоя процветание государства есть следствие национально организованного труда, труда напряжённого и максимально творческого, дисциплинированного и общественного, формирующего представления о национальном интересе для защиты его результатов от товарной продукции наций-конкурентов. Россия больше не имеет ни резервов, ни ресурсов жертвовать своими государственными национальными интересами каким бы то ни было интересам трудящихся. Не имеет! А потому возвращение к политике неокоммунизма под каким бы “рыночным, но патриотическим” флагом он не выступал, - такое возвращение невозможно, а пропаганда такого народно-патриотического неокоммунизма должна рассматриваться как потенциально антигосударственное и антинациональное преступление.
В рыночной экономике государственный политический курс устанавливается и утверждается вследствие столкновения множества частнособственнических, предпринимательских и прочих интересов. Но в конечном итоге он выражает кровные интересы той социальной прослойки, которая способна делать максимальную прибыль, тем самым вносить максимальный вклад в государственные расходы и оплачивать эти расходы. Кто платит - тот и заказывает музыку! Выявляется право этой прослойки и представляющей её интересы политической организации на проведение государственной политики в своих интересах через демократические выборы. Ибо сама нация по своему уровню жизни чувствует, видит, делает выводы, какая социальная прослойка предпринимателей на данном конкретном этапе развития страны, развития национальной экономики обеспечивает государству максимальные доходы посредством максимально эффективной деятельности и максимальной прибыльности от своей деятельности. И такой способ выбора политического курса страны воспринимается подавляющим большинством, как единственно справедливый. Если она, эта прослойка предпринимателей делает максимальную прибыль, становится локомотивом национальной экономики, значит, и политика должна в первую очередь отражать её интересы, расчищать ей возможности для самого широкого поля деятельности. Тогда и общий уровень жизни нации будет возрастать быстрее, чем при любой другой государственной политике.
II.
В современном развитом государстве из-за связанных с научно-технической революцией экономических преобразований происходит быстрое отмирание классического пролетариата, индустриального рабочего класса, а самым многочисленным социальным классом общества становится средний класс. В таком обществе устойчива тенденция отмирания политического значения социалистической идеологии классовой борьбы, а с нею партий и движений, организованных на принципах революционного марксизма и марксизма вообще. Даже в Западной Европе, где социалистические и социал-демократические движения и партии укоренились в массовом сознании, в политических традициях борьбы за власть, - даже там идёт их решительное идеологическое реформирование, при котором собственно от социалистических и прочих классово очерченных принципов пролетарской борьбы не остаётся камня на камне. Поэтому у нас попытки возродить подобные политические партии делаются весьма наивными политиками, отражают их интеллектуальный уровень, и не имеют никакой политически значимой перспективы.
Нам, вступающим в демократический период развития без груза традиций участия в борьбе за представительную власть подобных политических движений, неизбежно придётся отразить в своей внутриполитической борьбе, внутриполитическом развитии самые современные тенденции партийно-политического строительства. А тенденции таковы, что перспективу имеют главным образом двухпартийные демократии. При этом одна партия должна отражать интересы крупных промышленно-финансовых объединений; вторая - мелкого и среднего предпринимательства, фермерства, коммерсантов. Ибо в зависимости от мировой и внутренней рыночной конъюнктуры максимальную прибыль способны обеспечивать либо первые, либо вторые группы экономических и политических интересов. Все остальные партии и движения неизбежно выродятся и отомрут. Проблемы у нас столь сложные, требуют такого напряжения усилий государства и общества для их преодоления, таких политической корпоративности и взаимодействия разных групп интересов, что на архаичные виды партий и движений, как грибы после дождя повылезавших сейчас отовсюду, просто не останется ни моральных, ни материальных ресурсов, и им всё сложнее будет сводить концы с концами, доставать средства на своё содержание, на пропаганду своей мало кому нужной деятельности.
Но это перспектива.
III.
Пока же в политическом процессе развития демократизации и рыночных отношений в России зарождаются два антагонистично настроенных один к другому экономических, а потому и политических интереса. Первый, это коммерческий интерес, то есть начинающий играть политическими мускулами интерес к росту коммерческого капитала любой ценой и любыми средствами, он тяготеет к отходу от реальной демократии, идеалы продвижения к демократическим преобразованиям теряют для него привлекательность, мешают ему использовать власть для своих задач и целей. И противостоит ему, второй, набирающий опыт рыночных отношений и рыночного выживания, переходящий в частную собственность, промышленный экономический интерес, его представители которого постепенно созревают к недовольству нынешней политикой, к ним приходит осознание, что для развития промышленного производства, для превращения промышленного производства в капиталистически прибыльное, необходима совершенно иная политика, и такую политику режим проводить не в состоянии. Пока ещё слабый капиталами и политическими идеями промышленный интерес пытается приспособиться к либеральной “демократии” и господству коммерческого интереса. Но приближается время, когда для борьбы с всевластием и всесилием торгово-спекулятивных, финансово-ростовщических, то есть коммерческих сил, он вынужден будет обращаться к идеалам демократии и социальной корпоративности, становиться идейным движителем дальнейшего углубления политических реформ, дальнейшего продвижения страны к реальной демократии, демократии национальной. В этом окажется его политическая сила, которая и приведёт его уже в ближайшем будущем к политической победе, к установлению режима диктатуры промышленного интереса.