поддавшись уговорам друзей, имея в виду возможность лечения, он с семьей
переезжает в Лондон. С большим трудом, при посредничестве президента США
Франклина Рузвельта, заплатив немецким властям сто тысяч долларов, французская
принцесса Мария Бонапарт — ученица Фрейда — в 1938 году вызволяет его из плена.
Но английский период жизни длится недолго. 23 сентября 1939 года Фрейд умирает,
перенеся 32 операции, в возрасте 83 лет.
§2. Лечение истерии — ключ к пониманию бессознательного.
Образ бессознательного и действующих в нем психических сил сложился у Фрейда в
процессе лечения истерии, когда он вырабатывал метод свободных ассоциаций. Что
такое истерия? Эта болезнь, всегда считавшаяся “женской”, известна с глубокой
древности. Ее симптомы многообразны: параличи, парезы, тик, частичная потеря
чувствительности, зрения, слуха, навязчивые действия и навязчивые идеи. Истерия
определялась как психогенное заболевание, которому не предшествовали ни
инфекция, ни физическая травма. Облик истерии вырисовывался в виде комплекса
отклонений двоякого рода: либо в сторону гипертрофии, неоправданной активности
каких-то физических или психических функций, либо в сторону их ослабления по
сравнению с нормой.
Представим себе нормального, здорового человека. Все его органы работают с
присущей им степенью активности и адекватно ситуации. Их деятельность
скоординирована. Человек, “владея собой”, может, когда нужно, говорить, а когда
нужно — молчать. Он возбуждается в опасной или ответственной ситуации, но когда
дела его в порядке — он спокоен. Человек помнит то, что ему нужно помнить и не
держит в голове то, что в данных условиях ему не интересно. Любой значимый
поступок им осознается, как-то мотивирован и эмоционально окрашен. Такова,
примерно, картина здорового, нормального поведения.
Симптомы истерии нарушают эту картину. Истерик — активен, возбужден без причины.
Одни его органы почему-то напряжены и чувствительны, другие пассивны,
заторможены. Он постоянно испытывает тревогу или депрессию, не владеет собой,
легко “срывается”, говорит и делает лишнее или не делает самого естественного и
необходимого. Он заторможен или не может усидеть на месте, молчит или говорит
без умолку, не давая и слова сказать другому. Постоянно что-то забывает, у него
— провалы в памяти. Невротику лезут в голову мысли, не имеющие значения,
какие-то случайные фразы, мелодии.
Возникает впечатление, что невротик “себе не принадлежит”, что за его видимой
“внешностью” скрывается “другая личность”, время от времени или постоянно дающая
о себе знать. Чтобы понять причину истерии, предположим, что в организме имеется
некий источник психической нервной энергии, которая более или менее равномерно
распределяется между всеми его органами и функциями. Но вот, в силу сложившихся
обстоятельств, какой-то орган оказывается подавлен, какая-то функция —
блокирована. Тогда предназначенная для них энергия попадает в другой орган, с
которым они связаны на уровне бессознательной психики. Работа этого другого
органа нарушается в ту или иную сторону. Возможен и обратный случай: первичная
причина не блокирует, а чрезмерно возбуждает и напрягает какой-то орган. Тогда
на него расходуется дополнительная энергия, которая получается за счет снижения
активности других органов. Это, конечно, очень упрощенная теория истерии и она
строится, по крайней мере, на трех аксиоматических предпосылках. Во-первых,
количество нервной энергии в организме — ограничено и распределение ее
подчиняется общему закону сохранения. Во-вторых, все органы связаны друг с
другом на уровне бессознательной психики, внутри которой энергия может
перераспределяться как на основе физиологических связей, так и смысловых
ассоциаций. И, в-третьих, бессознательная психика является целостной автономной
системой, опосредующей физиологическую жизнь организма и работу сознания. Все
эти три соображения вполне согласовывались с общим естественнонаучным
мировоззрением.
В Средние века истерию объясняли “вселением беса”. Бес держит, ведет, сбивает с
толку. Немало женщин-истеричек, объявленных ведьмами, сгорело на кострах в
XI-XIV веках. В Новое Время, когда “право на болезнь” такого рода было признано,