нетерпимо относится к критике частной собственности и коммунистическим идеям.
Ориентации характера направляют работу интеллекта: одна информация легко
воспринимается, другая — замалчивается, отталкивается, искажается. Усваиваются
те идеи, которые подкрепляют существующие верования и привычки. Человек склонен
верить в то, что соответствует его надеждам и стереотипам. Когда реальная
действительность перестает соответствовать установкам характера, человек, как
правило, не склонен внутренне перестраиваться. Он чаще отворачивается от
действительности и становится восприимчив к символам и мифам, которые могут
поддержать его, уже ставшие иллюзорными, верования. Фашистский миф или миф о
социализме легко воспринимались массами вопреки реальности именно потому, что
отвечали бессознательным стремлениям и надеждам. Понятно, что иррациональные
идеологии особенно легко возникают при бездействии разума, там, где подавляется
свободная мысль.
В обществе постоянно происходят столкновения, “скрещивания” характеров.
Некоторые из них — крепнут, усиливаются, при этом растет число их носителей.
Другие — слабеют и вырождаются, а их носители опускаются “на дно” общества.
Случаются “скрещивания” и “мутации” типов личности. В итоге закрепляются
характеры внутренне устойчивые, экономически и политически эффективные.
Популярные личности порождают себе подобных, дают начало новым общественным
движениям и встраиваются в новые иерархические структуры.
Теория социального характера хорошо объясняет роль “человеческого фактора” в
социальных процессах, предсказывает массовое поведение и выявляет посредствующие
звенья между экономикой и идеологией, базисом и надстройкой. Вместе с тем ясно,
что некоторые типы социального характера служат опорой деспотизма или анархии,
способствуют духовному разрушению личности. Другие дают толчок творческим и
возрожденческим движениям.
§9. Коллективное бессознательное.
Для Фрейда главным объектом исследования было индивидуальное бессознательное.
То, что было сходным в бессознательном многих людей, он считал архаическим
наследием наших обезьяноподобных предков и впоследствии вытесненным требованиями
цивилизации. Но, занявшись истолкованием религии, искусства, нравственности,
науки — этих ценнейших приобретений культуры — Фрейд осознал, что, будучи
явлениями развитого сознания, они в то же время укоренены в бессознательном.
Разработку коллективного бессознательного продолжил Юнг. Фромм также широко
использует это понятие. Он показывает, что открытые Фрейдом механизмы
бессознательного определяют функционирование не только индивидуальной психики,
но и массового сознания. Эти три феномена — коллективное бессознательное,
идеология, массовое сознание, по Фромму, тесно переплетены, во многом даже
тождественны. В них действуют одни и те же механизмы проекции, идентификации,
рационализации, компенсации, реактивные образования. Идеология стоит при этом во
враждебном отношении к разуму и совести. То, что в индивидуальном сознании
должно было бы вытесняться как алогичное и аморальное, в коллективном сознании,
напротив, торжествует, утверждается открыто, попирает разум. Желания убийства,
насилия вытеснены из цивилизованного сознания. Но политические партии,
государства призывают своих членов и граждан убивать, подавлять, обманывать
классовых и национальных врагов. Идеология воспроизводит архаический тип
сознания. Она создает “образ врага”, утверждает, что классовые и национальные
интересы — выше общечеловеческих, проповедует ненависть и насмехается над теми,
кто призывает к милосердию и любви.
Уже Юнг стал рассматривать сознание и бессознательное как равноправные и
взаимодополнительные сферы. Двигаясь в том же направлении, Фромм отмечает, что
не только бессознательное, но и сознание может быть асоциальным и аморальным, а
также “несчастным”, “рабским”, “больным” и “иллюзорным”. Сознание может скрывать
истину и игнорировать справедливость не менее успешно, чем бессознательное.
Вместе с тем, Фромм акцентирует культурную ценность коллективного, особенно,
родового бессознательного, которое свободно от политической и моральной цензуры,