“психогеничности” истерии блестяще демонстрировался опытами Шарко, однако, не
был им объяснен.
Фрейд возвращается в Вену, пытается лечить больных методом Шарко. Но вскоре
убеждается, что многие больные не поддаются гипнозу. Сам он не обладал хорошими
гипнотическими способностями. Гипноз давал лишь временное облегчение. Фрейд
разочаровывается в гипнотическом методе. Уже в процессе практики, опираясь на
свой опыт и опыт коллег, он разрабатывает новый метод лечения истерии, названный
“методом свободных ассоциаций”.
Первоначально Фрейд вел себя с больными очень настойчиво, задавал вопросы,
действуя внушением и стараясь вырвать у больного признание о скрытой причине
заболевания. Однако, после того, как одна больная пожаловалась, что эти вопросы
и давление мешают ей следить за своими мыслями, Фрейд стал позволять больному
предаваться свободному словоизлиянию, которое превратилось в главный метод
лечения. Свободное выговаривание приходящих на ум мыслей, обычно аффективно
заряженных, причудливо ветвящихся и раскрывающих значимые для пациента
ассоциации, приводило к “катарсису”, снятию симптомов, “очищению” души от страха
и навязчивых состояний. Словоизлияние давало врачу материал для анализа
психо-эмоциональных установок больного, помогало воссоздать события его
биографии, ставшие причиной невроза.
Начиная с 1886 года Фрейд упорно работает над совершенствованием своего метода,
публикует ряд книг и статей, которые раскрывают природу, конкретные причины и
эволюцию истерических неврозов, содержат попытки их классификации. Разработка
теории психоанализа, как метода исследования душевных процессов, выдвигается на
первый план, в то время как вопросы методики и техники лечения становятся
второстепенными. Мысль Фрейда все настойчивей стремится проникнуть в ту область
души, которая ускользает от внешнего наблюдения. Он хочет понять, как действует
“психический аппарат” не только в патологическом состоянии, но и в норме.
Главным объектом его исследования становится “бессознательное”. Оно понимается
не как заторможенное, пассивное состояние мыслей и чувств, но как
“субстанциональная”, активная часть “психического пространства”, насыщенная
мощными влечениями и сложными мыслительными конструкциями, скрытыми от сознания,
которое не желает их признавать, понять и осмыслить. Фрейд развивает идею о том,
что психология не должна ограничиваться изучением осознаваемого содержания
психики, что наряду с ним — под тонким поверхностным слоем сознания — имеется
неосознаваемая область психической жизни, которую следует изучать с помощью
специальных приемов, отличных от традиционных. Наряду с изучением невротических
симптомов в качестве “смотровых окон” в бессознательное Фрейд использует
сновидения, забывания, ошибки, оговорки, анекдоты, остроты, мифологические и
художественные образы, религиозные верования, феномены массового сознания,
сексуальные фантазии. Он настаивает на том, что все эти рассматриваемые обычно в
качестве отклонений, легких патологий явления, вызываются не случайными
причинами, но символически выражают скрытые желания и намерения, которые можно
обнаружить, подвергая симптомы толкованию согласно определенным правилам.
Фрейд захвачен мыслью — ввести психологию в русло естественных наук, представить
“психический аппарат” в виде сложным образом устроенной машины, предназначенной
для переработки впечатлений, получаемых “извне“ и осмысления желаний, идущих
“изнутри“. Уже с конца девяностых годов он перестает формулировать свои
концепции в терминах нейроанатомии и нейрофизиологии и опирается на им самим
изобретенную терминологию, такие, например, понятия, как “вытеснение“,
“цензура“, “перенос“, “сублимация“, “сопротивление“ и ряд других, которые в
языке относятся к физическому или механическому ряду, но у Фрейда означают
феномены чисто психологические. “Психический аппарат”, “нейронная машина”
предстают его мысленному взору как нечто вполне реальное, и он, по его словам,
“был вне себя от радости”.
Дальнейший ход мысли Фрейда связан с уточнением контуров, строения внутренних
механизмов, функций “психической машины” и объяснения — с точки законов ее