В этом грех золотого тельца, к которому Израиль взывал: «Вот бог твой, Израиль, который вывел тебя из земли Египетской» (Исх. 32, 4).
Золотой телец — позолоченная статуя молодого быка — обычный для Ближнего Востока тех времен символ плодотворящей мужской силы. В таком привычном образе захотел увидеть своего Бога Израиль в первые же мгновения пребывания в Завете. Рассказ об этом неслучайно идет почти сразу после Декалога. Это не просто угроза Завету, это его разрушение — Моисей, сойдя с горы, разбивает скрижали Завета…
В золотой тельце Израиль увидел не другого бога, а Своего Господа, вылепленного по своим меркам, понятным и достаточно красивый, в противоположность непонятному и невыносимому Присутствию (дымящаяся гора, исчезновение Моисея).
Когда пророки вовсю применяли антропоморфные образы для проповеди о Боге, они ничуть не смущались этим и не чувствовали себя нарушителями 2–й заповеди. В проповеди пророков речь шла совсем не о культовой реальности (они, конечно, не требовали культового поклонения этим образам), а об образной передаче богооткровенных истин.
Эта заповедь, запрещающая изображения божеств, проясняет что–то из тайны самого народа Божия как странника (см. выше), который направляется к заветной цели — Царству Божию. Он не должен ни на чем сосредоточивать своего внимания, как только на обетованиях, открытых в Имени.
Запрет изображать Бога и Новый Завет (Боговоплощение). Итак, Бог отвергает всякое видимое Его изображение. В этом, как и во многом другом, подготовительное (педагогическое), очистительное значение Ветхого Завета: все подобные запреты расчищают место для явления Бога в единственно приемлемом для Него видимом образе — образе человека. Это Иисус Христос в Новой Завете:
«И Слово стало плотью…» (Ин. 1, 14).
В Прологе Евангелия от Иоанна истинность Боговоплощения утверждается именно на фойе невозможности и запрета изображать и видеть Бога:
«Бога не видел никто никогда; Единородный Сын, сущий в недре Отчем, Он явил» (Ин. 1, 18).
Соблюдение 1–й и 2–й заповеди в Ветхозаветной истории.
Вся история Ветхозаветного культа — это борьба за соблюдение 1–й и 2–й заповедей. Особенно ревностно ее вели пророки, называя поклонение Израиля другим богам блудодейством (поэтому Бог–ревнитель), и, в конце концов, утверждая, что эти боги — не боги вовсе:
«Я Господь и нет иного» (Ис. 45, 5 слл.; 42, 10 и др.).
В этом отношении показательны отзывы о древних евреях античных историков, т. е. людей не искушенных в тонкостях внутренней жизни Израиля, но заметивших то, что бросается в глаза. Так Дион Кассий замечает:
«Евреи отличаются от остального человечества главным образом тем, что не почитают никаких других богов».
Более сильно выразился Плиний Старший:
«Евреи известны своим презрением к богам» [16].
Кстати, подобное обвинение «по наследству» перешло и к первый христианам, которых в Римской империи обвиняли в атеизме, то есть в непочитании богов.
«Не произноси имени Господа, Бога твоего, напрасно, ибо Господь не оставит без наказания того, кто произносит имя Его напрасно» (Исх. 20, 7).
Первоначально, в более древних вариантах формулировались запреты ложной клятвы (Лев. 19, 12) и богохульства (Лев. 24, 10— 16). Заповедь Декалога расширяет и обобщает эти запреты.
В этой заповеди речь идет не о Самом Боге, а о Его имени, посредством которого Он изволил открыться и явиться Своему народу. Он отринул всякие изображения, но явился в Слове и в Имени. Это Имя — не фиксированный идол, отвергнутый во второй заповеди, а живая встреча с Ним. Речь идет не о примитивной запрете упоминать имя Божие в просторечии (это слишком «мелко» для Декалога), то есть без всякого содержания, хотя мы опускаемся идо этого, а о запрете употреблять Имя со значимый, глубоким, но ложный смыслом — в магических целях, как средство или инструмент, с помощью которого человек может овладеть Богом.
В широком смысле запрет упоминать Имя Божие напрасно означает запрет профанировать Откровение Божие вообще. Ведь Откровение Божие — это то, что открыто Богом о Нем Самом и что адекватно выражено человеком.
Обвинение Иисуса Христа в богохульстве основывалось, в частности, на том, что Он говорил о Себе с помощью Имени (Ин. 8, 58—59), за что и полагалось побить камнями (Лев. 24, 16).
Четвертая заповедь Декалога — одна из двух, сформулированных в положительной форме. Именно эта заповедь в своей формулировке, точнее, в обосновании различается в Исх. 20, 8—11 и в Втор. 5, 12—15:
16
См. Бартелеми Д., Бог и Его образ (очерк библейского богословия), Copyright 1963, Les Editions du Cert — Paris, С. 114.