Этьенн Бонно де Кондильяк (1714-1780), автор оригинальных работ, выдвинувший ряд идей, созвучных современной семиотике, теории систем, теории происхождения языка, универсальной грамматике и характерологии, во многом спорил с течением, обычно связываемым с грамматикой Арно и Лансло (имеется в виду картезианство: Рене Декарт, Пьер Мальбранш и др.). Но в некоторых позициях он сближается с Арно и Лансло. «Если мы сравним французский язык с латинским, то мы найдем преимущества и неудобства и в том, и в другом», пишет Кондильяк и делает следующий вывод: «преимущества этих двух языков столь различны, что вряд ли их можно сравнивать». Основной функцией языка Кондильяк признает анализ, разложение, дискретизацию опыта и дальнейшее комбинирование дискретных знаков для управления элементами мысли.
Сказанное Кондильяком о языках в еще большей степени приложимо к научным концепциям языка: Кондильяк предлагает представить себе два идеальных, полярных языка, расположенных на противоположных концах континуума совершенства. Далее он пишет: «Между этими двумя крайностями мы могли бы представить себе все возможные языки, видеть, как они принимают различный характер, соответствующий той крайности, к которой они приближались бы... Самый совершенный язык занимал бы среднее положение, и народ, который говорил бы на нем, был бы народом великих людей». Признание своеобразия каждого языка приближает Кондильяка к релятивистской концепции языка как картины мира или даже отдельного мира. Понятие картины мира формируется как раз в этот период и появляется впервые у Спинозы (1677) [102, с. 103-105].
Идеи грамматики Арно и Лансло были восприняты многими последователями, и в XVIII веке во всех работах можно обнаружить их отголоски, равно как и отражение взглядов модистов. Общими идеями этих грамматик были следующие: для практических потребностей овладения грамматикой как искусством и для изучения языков необходимы теоретические знания о фундаментальных свойствах языков. Эти фундаментальные свойства естественны и рациональны. Повторяя идею модистов о божественно-закономерной универсальности языка в противовес поверхностным различиям, на практике исследователи XVIII века больше внимания уделяют не только грамматике, как науке, но и второй ее стороне, второму типу грамматики – как искусству, и именно с этой стороны идет осознание потребности в самой науке.
Н. Бозе (1717-1789) в качестве основного предназначения языка считавший передачу “образа мысли”, неделимого единства посредством дискретных элементов, признает дискретность и линейность в качестве универсальных и фундаментальных черт всех языков. Хотя его грамматика и продолжает оставаться моноязычной характерологией на фоне других языков, он выдвигает ряд наблюдений за общелогической и лингвистической природой языка и особенностями характера языка французского.
Разбирая элементы речи, Бозе противопоставляет ее языковой (речевой) способности, реализацией которой первая и является, приводя к проявлению мысли. Он фактически признает содержательные универсалии, указывая на разные способы выражения одной смысловой универсалии в разнохарактерных языках. Например, французскому артиклю в латыни соответствует выражение определенности/неопределенности через общие обстоятельства речи. Сравнивая французский препозитивный артикль с постпозитивным в баскском и шведском, Бозе подчеркивает их типологическую близость, споря с другими грамматиками, которые рассматривают их по-разному.