– Это и не удивительно, что столь маленький цыпленочек, не знает правил приличия приличного общества. Но я не буду красной колдуньей клубничного парфе, если не обучу тебя им! Давай, внимай и повторяй за мной! Итак, для начала нужно встать во всей своей красе, – и старушка, подпрыгнув на ветке, взлетела на мыски и выгнулась, словно жердь. – Затем, ты низко–низко кланяешься собеседнику, так, чтобы твой маленький чудесный носик, достал мысиков твоих туфель, и громко и четко представляешься. Ну-ка, цыпленок, попробуй!
Девочка, не особо любившая высоту и ветки, которые то и дело норовили выскользнуть из–под ее ног, повинуясь распоряжениям старушки, попыталась проделать все то же, что и она. Но если выгнуться ей еще как-то удалось, то вот достать мыски своих туфелек не получилось, тем не менее, она громко и четко представилась:
– Меня зовут Оля и я совсем не цыпленок!
– А кто же ты тогда? – удивилась пожилая дама. – Возможно кукушонок? Птенчик отвечай же скорее! Не стоит держать меня в неведении.
– И вовсе я не птенчик. Я обычная девочка, – растерянно ответила Оля.
– Хм, удивительное создание, – старушка прищурилась и наклонилась поближе, чтобы рассмотреть девочку, – И правда на цыпленка не очень похожа, – бормотала она себе под нос, продолжая стоять на мысочках. – Но как бы там ни было, ты очень смелая и благовоспитанная, а это в наш век не так часто встретишь. Грушевый штрудель мне на тарелку! Распинаюсь о воспитании, а сама так и не представилась, – старушка надула щеки, обиженная сама на себя, и, взмахнув головой, низко нагнувшись, громко представилась. – Мадам Клубничное Парфе, Красная колдунья Подрадужного подгородка. Но тебе, как моей спасительнице, я разрешаю называть меня просто Мадам Парфе. Кстати о парфе, сегодня я собираюсь устроить званый ужин, и тебе, птенчик, там будут рады. Ты спасла этот чудесный урожай вкуснейшей клубники, – Мадам Парфе вертела свой бархатный сверток и, принюхиваясь, забавно шмыгала носом. – Так что приходи, не стесняйся!
Более странных незнакомок Оля еще не видела. С одной стороны, ее воспитанность не позволяла прямо заявить, что Мадам Парфе кажется сумасшедшей. Но с другой стороны, старушка казалась весьма забавной и безобидной, поэтому приглашение на ужин, где наверняка будет клубничное парфе, а не безвкусная каша, показалось ей вполне безобидным, а особо поразмыслив так еще и аппетитным. Согласившись с этим, девочка мило улыбнулась в знак почтения и согласия с пожилой леди. Оставался лишь один вопрос.
– Мадам Парфе, а где находиться этот ваш Подрадужный подгородок? В наших местах я о таком не слышала! Куда мне прийти на ужин? – Оля, говорила осторожно, боясь прослыть сущей незнайкой, коей она, разумеется, не являлась.
– Глупый вопрос, дитя, – старушка снова прищурилась, но улыбнувшись и схватив девочку за нос, ответила, – разумеется, под радугой. Кстати о ней! Уже проплыло 47 облако, а она все запаздывает, – Мадам Парфе растерянно потрясла головой, от чего перо в ее волосах весело подпрыгивало с места на место, словно наездник. – Вот уж невоспитанное создание!
Оля, до сих пор крепко держащая ветку, на которой сидела, снова привстала и вместе с пожилой дамой, осмотрела окрестности, но вокруг не было ни намека на радугу, тем более в такой погожий денек.
Но вот вдалеке что–то мелькнуло, и Мадам Парфе оживилась и, запрыгав на ветке, захлопала в ладоши.
– Так, так, так, дитя. А ну-ка приготовься. Радуга возвращается назад очень быстро и нам, чтобы успеть сесть на нее и вернуться обратно, нужно быть крайне внимательными, – старушка собрала все свои вязаночки и присела на корточки, готовясь к прыжку. – По моей команде будь готова прыгать!
– Но куда? – взволнованно спросила Оля.
– Как куда? – удивленно засмеялась старушка. – Вверх, через радугу!
Прыжок! И разноцветные кусочки радуги разлетелись в разные стороны.
– Хватай ртом и ешь их! – кричала Мадам Парфе, смачно пережевывая кусочки радуги.
Оля поймала один голубой кусочек и тут же поморщила свой маленький носик. Кусочек оказался холодным и безвкусным кусочком льда. Тут же выплюнув его, она огляделась по сторонам, чтобы понять, где находится, но огромные пористые облака, словно сладкая вата заграждали ей всякий обзор. Мадам Парфе безмятежно парила в воздухе, что–то пережевывая и расплываясь в блаженной улыбке каждые минуту. Отчего–то она вдруг стала очень серьезной, подлетев к Оле, она, схватив ее за руку, крикнула:
– Идем на снижение! – и, сглотнув последнее, что она так тщательно пережевывала, камнем бросилась вниз.