Вверх дном без дна и вне себя
Вы когда-нибудь умирали? Мне предстоит это очень скоро, процесс уже необратим. Здесь, на необитаемом острове далеко за пределами ойкумены. Напоследок я готовлю послание в бутылке с надеждой, что моя история всё-таки найдёт своего читателя. Шансы-то неплохие. Вот только объём ограничен: у Алисы наскреблось всего пятьдесят тысяч знаков бесполезного генетического кода. Их можно заменить без вреда для неё и её потомков. Остальная часть генома делает всех в роду Алисы практически неуязвимыми... Вы когда-нибудь падали в кроличью нору? Конечно, падали. Ведомые любопытством, взявшись за руки, всей цивилизацией ныряли в неизведанную тьму, даже если кто-то из вас против этого или вообще не в теме. Пускай это рискованно и опасно, но так совершались великие открытия. В этот раз лучшие умы человечества спланировали всё самым тщательным образом. Но всё равно прогадали. Есть вещи, которые предсказать невозможно: так обитатель двухмерного пространства не может вообразить трёхмерное, потому что не имеет подобных ассоциаций. В 2059-ом криобот всё-таки проник под многокилометровую толщу льда Европы, спутника Юпитера, и подтвердил наличие океана и микроскопической жизни в нём. Первые экстремофилы попались в не самых благоприятных условиях - в верхних слоях, в среде вязкого конвекционного льда. Эти «крепкие орешки» - сразу два в первом образце воды - насмехались над низкими температурами, остаточной радиацией Юпитера, а в мощном микроволновом излучении криобота начали размножаться ещё интенсивнее. Знакомьтесь, клетка Алиса и бесклеточный Боб! Так, по привычке, мы называли первых найдёнышей Европы, которые к тому же оказались самыми многочисленными обитателями подлёдного океана. Конечно, их вскоре наградили громоздкими латинскими именами, но благодаря шумихе в медиасреде, меметике, удобному обозначению через экземплификанты - и в учёных кругах, и в простонародье укрепились именно черновые названия. Алиса по строению напоминала сперматозоид - одноклеточного головастика со жгутиком, но по размеру была значительно меньше, шустрее и искала не яйцеклетку, а чего-нибудь пожевать. Только пока было непонятно, почему Алисы забрались в неблагоприятных условиях так высоко. Впрочем, иногда они ели друг друга. Крошку Боба обнаружили чуть позже - в том же образце, внутри самой Алисы. Это был необычный вирус, а точнее бактериофаг во всеоружии - в типичной белковой оболочке в форме робота на пружинке. Напоминал фага лямбду. Далее для просвещённых: геном вируса вышел из капсида через хвост только наполовину - этого хватило, чтобы вторгнуться в геном клетки в качестве профага. «Многоразовые вирионы», - предполагала Ева. Всё бы ничего, но такая картина наблюдалась во всех (!) найденных микроорганизмах, не только в Алисе. Казалось, что каждая бактерия проглотила по одному бактериофагу, но вирусы успели частично внедриться в ДНК хищников и остановить процесс переваривания самих себя. Никакой стадии плазмид, никакого лизиса. При этом Алисы продолжали искать пищу и расщеплять её, только Бобы оставались внутри них нетронутыми. А при размножении - появлялись не только копии бактерий, но и бактериофагов. «Наездники», - делилась мнением Ева. На Земле выдвигалась масса предположений об их отношениях, разных видах симбиоза; многих волновал вопрос, что делали Алисы так высоко во льдах. Остальные микроорганизмы, даже, возможно, многоклеточные существа должны были обитать намного глубже - вблизи термальных источников на дне, которое порождало большое количество энергии за счёт приливных сил Юпитера. К сожалению, кайрос первого земного вторженца в частное пространство Европы продолжался недолго - считанные часы. Алисы активно размножались вокруг него, пользуясь его теплом. Уничтожили всю внешнюю наблюдательную аппаратуру, а немного позже добрались до самой глубокой электронной начинки. Никто толком не понял, что произошло. Версий было множество. Специалисты склонялись к тому, что это была некая защитная реакция - с помощью кислоты и разрядов электричества. В течение следующих лет, не дожидаясь нового великого противостояния Юпитера, земляне отправили к его луне ещё ряд беспилотных, самоуправляемых лазутчиков-батискафов. Но и теперь Европа устроила незваным гостям нерадушный приём... Она сковала и раздавила большинство роботов ещё на стадии бурения. Остальные запутались в скоплениях чрезвычайно длинных жгутов гребневиков, в гигантских водных перекати-поле из бесцветных водорослей или не могли найти выход из пещерных лабиринтов... Алисы, Бобы и другие микроорганизмы уже не нападали на роботов так яро, как раньше. «Будто изучали их поведение», - говорила Ева. Космические державы хорошенько потратились на изучение Европы, но были сильно разочарованы неудачами роботов. До конца двадцать первого века больше не отправили ни единой посудины к Юпитеру. А затем, в 2101-ом году, чтоб уж наверняка, послали нас... Вы когда-нибудь открывали ворота троянскому коню? Мне доводилось. Конечно, выбора особого не было. Не сворачиваться же из-за рисков после сотен миллионов километров. У нас тут вообще, так сказать, клуб потенциальных самоубийц. Самых надёжных из них. И самых умных, пожалуй. - Что за чертовщина... - бормотала я, глядя в микроскоп. Мы прилетели к европианцам недавно, собрали первые образцы, даже поймали некую стрекучую гадину, так она в неволе сразу распалась на микроорганизмы. Я изолировала одну из Алис, а затем наблюдала, как она поглотила краситель-индикатор, мгновенно переработала в энергию и породила ещё одну бесцветную Алису. Вместе они безуспешно пытались отщипнуть молекулы кварцевого стекла. - Дерьмо собачье, - поделился своим высококомпетентным мнением Риган. Бортинженер, бортмеханик, астрофизик и просто ас - он, как и все мы, человек-оркестр, гуголплекс в одном флаконе. Вот только химии и биологии там места не нашлось. - Одно дело, когда они все вместе ведут себя, как роевой разум микроорганизмов... - продолжала я, поднимая рукой-манипулятором закупоренную пробирку с европианскими организмами к свету. - Но даже поодиночке они вытворяют слишком странные вещи... - Может, они жрут лёд, чтобы пробиться на поверхность? - в очередной раз сбил меня с толку Риган, зачитывая псевдонаучные версии «диванных» биологов из соцсетей. Что он забыл здесь, со мной, в лаборатории? Развалился на кушетке с планшетом в руках, потягивал через трубку свой ланч, разводил антисанитарию. На самом деле его интересовали не столько иноземные организмы, сколько один земной. Мой. Правда, в отношениях ему хватало такта - ненавязчивый, не домогался так прямолинейно, как относился ко всему остальному. Интересно, это из-за того, что я коллега или женщина? Скорее повлияла профессиональная этика. Уж слишком он хорошо и молодо выглядел для своих тридцати девяти, ухаживал за собой, даже брился каждое утро в спартанских условиях задницы мира. В нормальной среде обитания у него, наверное, самок было - хоть отбавляй. Уж точно не самцов. На Анджея он так плотоядно не заглядывался. - У тебя работы что ли нет? - вздыхала я. Алисы в пробирке метались, разрывали друг друга, меняли свой молекулярный состав в попытке расплавить кислотой стенки сосуда. Даже если бы у них получилось - им предстояло ещё найти выход из сверхпрочного стеклянного бокса, который держал их в изоляции вместе с лабораторной посудой от людей. - Все инженерные работы уже сделаны. Прилуниться - прилунились, в океан спустились, базу подо льдом обустроили. Моя обязанность теперь - ждать неполадок. Ну и помогать остальным, по мере возможностей... Наша станция «Энки» располагалась на внутренней поверхности европианского льда. Риган постарался на славу, возводя этот комплекс. Ядерный реактор нашего космического корабля «Ану» вместе со всей электронной начинкой перекочевал под лёд, теперь снабжая энергией станцию. А там, высоко наверху, на леднике, остался только каркас корабля - единственное, что не страшилось радиации Юпитера. - Пока от тебя больше... - начала я, затем подалась вперёд, прищурилась. - Ого! - Иисусе... В пробирке мелькнули три вспышки, которые вскоре сменились затухающей люминесценцией. Внезапно - бац! - закупоренная пробирка лопнула под давлением ополоумевших частиц. Вещество забрызгало стенки террариума. «Частично перешли в газовое состояние, разрядами повысили температуру...» - прокомментировала происходящее Ева, моё обособленное кибернетическое полушарие, обладающее собственным сознанием, но частично контролируемое мной через ствол головного мозга. - Как они вырабатывают столько энергии? - Может, как-то черпают из вакуума? Нулевые квантовые флуктуации, всё-такое... - пожал плечами Риган. - Они не просто действуют слаженно, а будто обладают интеллектом, - сказала я. - Это физически невозможно, поскольку у них нет мозга, нет нервной системы. Но они всё помнят, перебирают различные способы, чтобы выбраться на свободу, каким-то образом меняют свой состав. Да, они редактируют часть своей ДНК - ничего необычного для экстремофилов при защите от радиации, но я не вижу копий элементов ДНК; я не понимаю, как они помнят оригинал генома, как вообще функционируют и импровизируют. Не наугад же подбирают аминокислоты... Риган указал пальцем на уголок террариума, где между двумя массивными вязкими каплями, лежащими в перпендикулярных п