— Точно, Кенни говорил мне о тебе. Новенькая в маркетинге, которая будет работать с киношками Тони. Почему бы ему не найти себе женщину сразу и страстную, и хорошего режиссера? Ты успела что-нибудь посмотреть?
— Только «Усладу губ», — ответила я. — Не очень богатый сюжет. Это про губную помаду и всех ее многочисленных владелиц. Одна теряет, другая находит, третья берет попользоваться и не возвращает — и так все время.
— И чем заканчивается?
— Кто-то забывает ее на приборной панели в Хьюстоне, и она тает в сверхзамедленной съемке.
— Шутишь.
— Я бы рада.
— Ну ладно, а кто играет? Игра-то есть?
— На самом деле — никто. Все преподносится только с точки зрения помады.
Джеймс запрокинул голову и завыл.
— Пожалуйста, пожалуйста — скажи мне, что это шутка, — простонал он, пытаясь восстановить дыхание. — Может быть, какая-нибудь аллегория?
Я поделилась с ним своими предположениями насчет фильма, добавив, что ни одно из них не выглядело достаточно оправданным.
— Бывает, что кино о тюбике помады — это всего лишь кино о тюбике помады, — изрек Джеймс в духе дзэн. — А мы должны постараться, чтобы людям стало интересно.
— Никто из наших не ожидает, что на этот фильм кто-то пойдет. Кенни и Черил сказали, что нам нужно просто выпустить его и выполнить обязательства компании.
— Правильно. Но создание этого постера входит в наши рабочие обязанности. — Я об этом не подумала. Он был абсолютно прав.
Джеймс предложил мне порыться в старых сборниках постеров, пока мы с ним будем думать над подходящими вариантами.
— Ты уже придумала подпись?
Я с грустью рассказала о своих попытках.
— Да, это не пойдет. Может быть, дизайн подскажет.
— Джеймс, посмотри! — Я положила перед ним раскрытую книгу.
— В этом что-то есть, — пробормотал он, внимательно изучая страницу.
Я нашла давно ставший классикой постер к «Шоу ужасов Роки Хоррора» — тот, где был нарисован рот.
Джеймс начал набрасывать эскиз и заметил:
— «Роки Хоррор» решался в готических тонах. Ну, ты понимаешь — красные губы, белоснежные зубы, черный фон. Мы можем придать нашему постеру юго-западный колорит, чтобы рот не был как у трансвестита.
Мы еще немного поговорили об этом, и Джеймс пообещал изготовить пробные макеты к завтрашнему полудню. Я вернулась к себе в офис, чтобы еще подумать над изящной подписью. В голосовой почте было сообщение от Джеральдины, которое я решила проигнорировать. Для вдохновения еще раз пересмотрела фильм.
«Этим губам есть что порассказать»
«Тссс. Мы расскажем вам тайну»
«Подождите, пока не узнаете, о чем мы думаем»
Все это мне не нравилось, но показалось, что на сей раз вышло сексуальнее, нежели раньше.
Мои размышления прервал телефонный звонок. Это была Джеральдина.
— Карен, подпиши и верни контракт, иначе в пятницу не будет чека.
— У моего адвоката, — мне понравилось, как это звучит, — есть пара вопросов. Она сегодня переговорит с юридическим отделом.
Джеральдина хихикнула, как будто я взяла не ту вилку на светском обеде.
— Контракты «Глориос» категорически не подлежат обсуждению, и если твой адвокат собирается зря тратить время и твои деньги, то это ее дело. — Джеральдина вновь рассмеялась, только теперь ее смех больше походил на кудахтанье, и положила трубку.
«Помада сейчас растает»! Вот оно. Мои мстительные фантазии по адресу Джеральдины подсказали мне удачную подпись. Я переслала ее Джеймсу, и тот ответил: «Мне нравится!»
Было уже почти четыре, а я забыла поесть. В кафе в очереди передо мной оказалась Далила. Она пригласила меня присоединиться к ней. Усевшись за столик, я спросила:
— Как дела с «Суперзамком»?
— Они согласны. По-моему, они раньше и не помышляли о продвижении своих товаров в фильмах, но совпадение получилось слишком уж примечательное. Теперь мы установим нашу рекламу чуть ли не во всех магазинах запчастей, по всей стране. Иначе целевую аудиторию не привлечешь.
— Похоже на крупный успех. Поздравляю.
— На самом деле, Карен, поздравить надо тебя — с тем, что выбралась из связей с общественностью.
— Спасибо. Мне и в самом деле нужно было сменить обстановку. С каждым днем становилось все труднее вставать с постели и сразу бежать на службу.
— С этими бабами приходится очень тяжко, — сказала она. — Знаешь, как бывает в летнем лагере? В одном из домиков обязательно живут самые мерзкие девчонки в мире. Каждое лето едешь, надеешься — авось на сей раз они отнесутся к тебе по-людски. Вот откуда такие берутся.
— Вспомнишь про дьявола… — пробормотала я при виде Аллегры, которая в этот момент вошла в кафе, купила огромный контейнер салата и вышла, не удостоив нас взглядом.
— Это какой-то бред. Она ходит по Трайбеке как привидение. Правда, она и раньше никогда не заговаривала со мной первой — если не считать истории с «Вороном-2», в которую она меня втянула, — заметила Далила.
— Мне ужасно стыдно за это свинство.
— Я знала, что ты ни при чем. Аллегра вела себя удивительно гнусно. Она обращалась со мной так, будто моя работа — мусор и она вправе расторгать мои договоренности. В следующий раз нам это припомнят — никто на этих радиостанциях и трубку не снимет, если я позвоню.
Я сочувственно кивнула:
— Я и понятия не имела, что происходит, но для тебя это был, конечно, кошмар.
— К сожалению, в «Глориос» полно змей — и не только в связях с общественностью. Я знаю, что Мэтт любит выставлять себя душкой, но ты не теряй бдительности.
Я отправилась в офис, обдумывая разговор. Далила была первым и единственным сотрудником в отделе продвижения, и ей удавалось организовывать конкурсы, пристраивать продукцию и выбивать средства из ничего — и при этом вести дела не хуже, чем в других крупных киностудиях. И несмотря на это, многие обращались с ней так, как будто она была всего-навсего бывшей подружкой Тони, и не более. Она тысячу раз доказала свою пользу компании, но казалось, что персонал «Глориос» не может позволить ей выбраться из раз и навсегда определенной для нее ячейки. Я видела, как отвратительно обходились с ней в отделе связей с общественностью, а во время короткого разговора с Кенни заметила, что и он относился к Далиле довольно прохладно. Мне следовало прислушаться к ее предостережению.
Джеймс оставил мне папку с набросками к «Усладе губ» для показа Кенни и Черил. Поскольку фильм выпускался небрежно, без помпы, эскизы не нуждались в одобрении Фила и Тони. Если макет понравится Кенни и Черил, то он отправится к Мэтту, который и даст окончательное «добро». Раскрыв папку, я не могла не ахнуть при виде работы Джеймса. Сливового цвета губы парили над пустыней с красивыми цветущими кактусами. На заднем плане эффектно высились красные скалы, а разноцветные пески создавали иллюзию вечного движения. Небо — синее, как на кодаковских снимках, — заставило меня с тоской вспомнить о школьных летних каникулах. Пониже, жирным шрифтом, было набрано название фильма. Под буквой «б» в названии фильма был нарисован тюбик, и создавалось впечатление, что надпись была сделана помадой. Слова «Помада сейчас растает» были того же цвета, что и губы. Я полистала остальные эскизы. Джеймс изготовил их шесть, с разным шрифтом и разным цветом губ. Образ был сюрреалистичным, провоцирующим и приковывал взгляд. Я позвонила Черил и Кенни спросить, нельзя ли показать им макет постера. Кенни помог мне прикрепить кнопками все шесть эскизов к стене.
— Ух ты, это просто блестяще, — выдохнула Черил.
— «Помада сейчас растает» — твоя работа? — осведомился Кенни. — Это то, что надо.
Втроем мы смотрели на постеры; Кенни выбрал эскиз с наиболее, по его мнению, четким шрифтом, а Черил предположила, что тайного смысла больше в губах не сливового, а малинового цвета.