Я даже в седле подпрыгнула, отчего лиловая лошадка всхрапнула и покосилась на меня испуганным глазом.
Геллан откинул волосы со лба, открывая изуродованную часть лица. Вот чёрт. Я до сих пор так и не научилась смотреть на это месиво из бугров и ямок спокойно…
– Я не знаю, что будет, Дара. Есть много причин, по которым ни замок, ни Долина не примут нового хозяина. Но в каждой ситуации есть разные лазейки. Допускаю, Лерран не так прост, если спокойно согласился на властвование, не побеспокоившись о мелочах.
– Да он вообще не прост, этот хлыщ слащавый. Меня это как раз и тревожит – его спокойствие.
– А меня нет, – пожал плечами Геллан, – даже если он без проблем подгребёт завтра под себя замок и Долину, земля и люди найдут как отомстить. Или одна земля.
– Ты не уверен в верности своих медан и мужчин? – мягко спросила я. – На самом деле, они любят тебя, иначе не вышли провожать и не устроили бы свалку вокруг сборов нас в дорогу…
– Горцы – народ гордый. А я не был с ними всю жизнь, чтобы завоевать уважение.
– Иногда ты слеп, как крот. – не сдержалась я. – Ты вырос среди них. И потом, у них было время сравнить тебя с вечно пьяным Милиным папашей, который только то и делал, что издевался над всеми, бил и насиловал.
Геллан шумно втянул в лёгкие воздух..
– И хватит уже винить себя в его кознях. Когда смог, ты его остановил.
– У нас не принято, чтобы девочки говорили о подобных вещах, – чопорно заявил этот болван, и я опешила, соображая: о каких таких вещах? О жестокости?.. Потом до меня дошло.
– Ты про изнасилования? – спросила сухо и деловито, как будто мы о погоде разговаривали.
Он только кивнул.
– Во-первых, я не ваша девочка. У нас эээ… говорят о таких вещах. Во-вторых, перестань строить из себя доморощенного царька. Может, немного поздно вести светские беседы и вдалбливать в меня правила хорошего тона по-зеосски.
– А не помешало бы, – пробормотал этот негодяй, – временами хочется заглянуть тебе в пасть, как пёсоглаву, чтобы убедиться, какого она цвета.
– Моя пасть?! – я снова подпрыгнула в седле. – А при чём тут цвет?!
– Ну, может, она чёрная? Вымазалась в непотребных словах?..
Мне бы мимо ушей пропустить. Сделать вид, что не услышала. Запомнить, а потом напасть – когда-нибудь. Теряет же Геллан иногда бдительность? Но подобные вещи я не спускаю просто так, на тормоза.
– Геллан! – позвала я требовательно.
И как только гнусное в своих инсинуациях создание повернуло ко мне голову, я широко, как в кабинете доброго доктора Айболита, открыла рот, демонстрируя чистейший розовый язык и такую же, вплоть до гланд, глотку.
– У меня всё розовое! – торжественно заявила я, захлопывая рот. – Убедился?
Геллан моргнул. У него бывает дурацкое выражение лица, да.
– Откуда ты знаешь про… жестокости Пора?
– Ви сказала, – ответила я нехотя, решив до поры до времени закопать топор войны. – Её малыш… появился на свет именно так.
Геллан сжал челюсти. Видать он этого не знал.
– Получается, он Милин брат?
– По отцу. Думаю, у неё… найдутся и другие братья-сёстры.
Мы замолчали. Ви ехала с нами: мы не рискнули оставить её в замке или Долине, зная, что скоро там появится Лерран, чтобы заявить о своих правах на земли.
– Как думаешь, путь будет долгим? – спросила я, чтобы разорвать неприятную тишину.
– Долгим. Я не совсем представляю, куда идти и какими путями. Возможно, нам понадобится проводник. Но позже. Думаю, не стоило обрастать людьми. – Геллан сделал красноречивый жест в сторону растянувшихся на горной дороге фургонов и повозок. – Но кого-то не бросишь, а кому-то по пути…
– Люди лишними не бывают. Только подумай: у нас маг, муйба, лендра… мохнатки и деревун. Да мы круче, чем звёзды!
– И болтливый звездный груз, – пробормотал Геллан.
– И занудный старый стакер, – ввернула я не без злорадства.
Геллан посмотрел на меня странно, но спорить больше не стал. Мы ехали целый день. Я тосковала по Ушану: старого осла-пройдоху пришлось оставить в Долине. Аттита обещала позаботиться о нём, но я обмазала любимую морду слезами и отправилась в путь с тяжелым сердцем.
Странный этот Зеосс: судя по всему, зима на носу, но дыхание её приходит только по ночам, да и то не всегда. Здесь по-другому текло время, но как – я не могла понять. Ни разу не попадались мне часы или механизмы. Какой-то жуткое забитое средневековье с мечами, ведьмами и непонятными мне силами. В голове без конца крутились мысли, словно я что-то упустила, недодумала, не смогла сложить два плюс два…
После полудня я сдалась и присоединилась к женскому обществу в фургоне: моя филейная часть напрочь отказывалась торчать столько времени в седле. Фургонное пространство делила я с Милой, Иранной и Алестой. Иранна трусила на осле – упрямая муйба наотрез отказалась от лошади и преспокойно двигалась наравне с мужчинами. За ней на флегматичном туповатом мерине, вышагивающем медлительно и словно во сне, ехала Росса. На этом наездницы женского поголовья путешествующих заканчивались: Ви шарахалась даже от тени, не говоря уже про лошадей, Офа бормотала что-то о детях Тверди, коим не всегда легко ладить с животными.