Но в груди разливался горячий жидкий кисель, в ушах тарабанило сердце, а слёзы умиления прорвали плотину моей попытки вести себя сдержанно и с достоинством.
— Как тебе удалось?..
По-моему, он обалдел напрочь. Это вернуло мне остатки самообладания.
— Да никак, собственно. Начертила на воротах тайный знак, и мерцатели со всех окрестных пустошей примчались выпить чаю и побаловаться плюшками.
— Дара.
— Геллан. Не будь занудой. Откуда я знаю, почему они пришли.
Он смотрит на меня пристально. Слишком внимательно, обжигая синевой, у которой нет дна. Смотрит и молчит. Театрально бесконечная пауза. Я занервничала.
— Я тут не причем, Геллан…
Молчание.
— Да? — это даже не ирония, а ядовитый сарказм в крохотном слове, от которого хочется уклониться, как от пули, но реакции не хватает. Я ловлю смертельную дозу яда грудью: распрямляю плечи, втягиваю живот до зелёных чертей в глазах и гордо вздёргиваю подбородок. Мамуля, отвисшее брюхо и сколиоз мне не грозят, будь спок! На Зеоссе идеальная колония для несовершеннолетних по исправлению лахудрости.
— Да! — говорю царственно и холодно смотрю в синие озёра Геллановых глаз.
Кажется, на миг он забыл, как дышать. Затем выдохнул и отвёл прекрасные очи. Я даже живот отпустила из клещей воли от неожиданности. Я выиграла?..
— Я видел, как ты оборачивалась всю дорогу до замка. — говорит тихо, словно объясняя маленькому ребёнку, где он прокололся и почему нехорошо врать и делать плохие поступки. — Только не мог понять: почему? Мне казалось, ты боишься и чего-то ждёшь. Но до ворот с вами ничего не случилось и не могло случиться: опасности не было. Я знал. А потом что-то перемкнуло, когда ворота закрылись за вами. Разноцветная каша… И я догадался: что-то произошло.
— Сильвэй перестал транслировать телепередачу? — насмешливо протянула я, но бездушная сволочь даже ухом не повёл на незнакомые слова.
— У Иранны на грядках выросло кое-что.
Я моргнула. Наверное, так он и побеждает: просто меняет тактику, а ты не успеваешь среагировать.
— Я мог бы догадаться сразу, но только сумасшедшему зеоссцу придёт в голову мысль, что мерцатели добровольно в таких количествах появятся там, где живут люди. Даже не поблизости, а прямо в логове опасности…
Я молчала. Настала моя очередь тянуть паузу до бесконечности.
— Ты приманила их. Дара. Зачем? — продолжал монолог истуканище, свято уверенный в своей правоте.
Я фыркнула:
— С чего ты взял?
— Ты посадила мимеи на Иранниных грядках, и растения рванули буйно на радость меданам: в Верхолётной такой переполох, словно драконы с неба спустились. Иранна придумать ничего не успела, чтобы объяснить нелогичное явление.
— Может, они сами выросли? Мы там трясли семенами, как ненормальные, создавая украшения, — попыталась выкрутиться я.
Он снова смотрит на меня пристально, как на убогую дурочку без признаков зачатков интеллекта.
— Мимеи не растут там, где живут люди, — чеканит он каждое слово, — никогда. Агрессивная среда, угроза.
— Ну хорошо, — сдаюсь я и шумно выдыхаю воздух. Ощущения, будто бежала много километров по бездорожью. — Я посадила чёртовы семена. Перед отъездом. Но не для того, чтобы приманить мерцателей. Это был… научный эксперимент! У меня… появилась идея! Я не предполагала, что примчатся мерцатели. Всего лишь хотела попросить у мимей веточки… листики… что там у них?… для лекарства, мазей всяких. Если ты заметил, они заживляют быстро.
Геллан провел ладонью по лицу и тряхнул кудрями.
— Они не существуют друг без друга. Там, где появляются мимеи, появляются и мерцатели.
— Ну я как-то не подумала об этом! — раздраженно всплеснула руками и сдула упавшую прядь с глаз.
— Но ты всю дорогу оборачивалась.
— Да! Потому что… У тебя никогда не бывает предчувствий? Как будто что-то должно случиться? Я знать не знала, что они примчатся таким стадом!
Пока мы пикировались и орали друг на друга, мерцатели сошли с дорожек и окружили нас кольцом.
— Уру-ру, — тёрлись они о наши ноги. Геллан покосился вниз. Мерцатели тут же встали на задние лапки и сложили передние.
— Шаракан, — снова выругался он.
— Я не пойму, почему ты бесишься. Здорово как! Раньше вы их ловили и они… умирали. Сейчас пришли сами. Скоро радужных шкурок будет завались и целительные мимеи под боком.
— Что-то идёт не так…
Он смотрел поверх моей головы, прислушиваясь к чему-то внутри себя. Меня кинуло в озноб: именно об этом я думала, когда без конца оборачивалась по дороге к замку.