— Это… тоже сделал он?.. — я неопределенно провела рукой по воздуху, там, где за щитом волос пряталась правая сторона его лица.
— Нет. — он не дрогнул. — Это… другое.
— И ты не смог её защитить, да? — я сказала это тихо, сболтнула то, что крутилось на языке. Чёрт, я готова была откусить окаянного болтуна, который опять опередил мозги.
— Ну почему же? Защитил, когда смог. Я убил его.
Он сказал это спокойно, осторожно снимая Тяпку с колен и поднимаясь. Он прошёл мимо меня. Это была точка в нашем разговоре. Я вскочила на ноги, заметалась.
— Посиди здесь, ладно? — сказала я Тяпке, а она посмотрела на меня так, словно всё понимала.
Затем я отряхнула джинсы и рысцой потрусила, как собачонка, вслед за Гелланом. Заговорить я боялась, но он, услышав моё сопение за спиной, притормозил и пошёл чуть медленнее, словно говоря: "Я не сержусь. Всё в порядке". Будто от этого мне было легче…
Глава 10. Эмоции или почему жить сложнее. Геллан
Ещё вчера он знал, что на вопросы придётся отвечать. Казалось, он готов к этому. Как научился не реагировать на гримасы отвращения, брезгливости, страха или ужаса при виде его изуродованного лица. Но куда легче рассказать, почему он такой "красивый", чем услышать тихую жалость в вопросе, почему он не смог никого защитить.
Нет смысла обвинять Пора в жестокости, искать какие-то оправдания себе. Всё уже случилось, и теперь важнее потихоньку залечить душевные и физические раны, восстановить жизнь, вернуть радость и ощущение свободы. Больше здесь не бьют и не унижают, не издеваются, не уничтожают, не калечат, не убивают. Но несколько месяцев — срок слишком маленький, чтобы забылось то, что сеялось годами. Громкий голос или резкое движение — и приходилось всё начинать заново.
Он мог бы рассказать обо всём Даре, но не хотел снова чувствовать себя слабым и униженным. Никогда и ни за что. Ни в чьих глазах. Опять захотелось ослабить шнуровку корсета. Хоть на несколько минут…
Дара бежала следом, не поспевая за его стремительным шагом. Он заставил идти себя медленнее, но она предпочла плестись сзади, не решаясь приближаться. Боится?..
Полуобернувшись, посмотрел ей в лицо. Она жалела, что сболтнула лишнее. Раскаяние и стыд, неловкость и… Он сдержал себя, не желая влезать в её эмоции и ощущения. Со своими бы разобраться…
Молча протянул руку, показывая, что не кусается и не злится. Она поняла его знак. Тепло её ладони проникало даже сквозь кожаную перчатку. Он почувствовал приятную щекотку и, не сдержавшись, пошевелил изуродованными пальцами, наслаждаясь лёгким покалыванием.
— Пойдём, посмотрим на Савра.
Дара кивнула, и они отправились в конюшню. Наверное, она никогда не видела лошадей. А может, видела, но не таких. Он услышал, как она восхищённо ахнула, а затем отправилась к стойлам и принялась гладить лошадиные морды подряд, без разбору. Особенно ей нравились мохнатые уши: она их мяла, трепала и украдкой прикладывала к раскрасневшимся щекам, когда кони наклоняли к ней головы.
— Осторожно, Дара. Они не так миролюбивы, как кажутся.
Но она лишь посмотрела на него с недоумением и продолжала тыкаться с любовью в каждую мягкую морду. И ни один конь не всхрапнул, не оскалил зубы, не схватил её исподтишка за ухо или нос. Такого повального предательства он ещё не видел: зеосские лошади, хитрые, недоверчивые, осторожные твари, близко не подпускающие к себе чужаков, готовы были целоваться с незнакомой чужачкой, упавшей с неба.
Савр нетерпеливо забил копытом и приветственно заржал. Но радовался он не появлению хозяина, а девчонке. Он танцевал на все четыре копыта, махал ушами и вытягивал шею, словно ревновал и говорил: "Я первый, я знакомый, свой".
Дара помахала ему рукой и помчалась навстречу.
— Это Савр, да? Тот, что вёз нас вчера ночью?
Геллан залюбовался: щёки горят, волосы чуть растрепались, на лбу — грязная полоска, а глаза сияют радостно и счастливо. Вот уж кто никого и ничего не боялся в этой долине и в этом замке, где почти все смотрят затравленно и жмутся по углам, стараясь стать незаметнее…
— Да. Это Савр. — ответил он чуть помедлив, с трудом отводя глаза от сияющего лица девочки.
И тут она засмеялась. Неожиданно, звонко, во всю мощь лёгких.
— Ах, ты мой красавец замечательный!
Шаракан. Савр тыкался мордой в её ладони, а она-таки смачно поцеловала его в чуткий нос. И этот предатель жмурился от удовольствия, напоминая круглоухую обалдевшую от счастья Тяпку.