Геллан наконец-то смог справиться с оцепенением и в последний момент прыгнул, закрывая собою Сая и Дару. Вуг махнул лапой и вспорол кожаные одежды легко, как батистовые тряпки. Но сила удара уже была не яростной, а по инерции: он начал приходить в себя.
Боль разорвала тело на четыре длинные полосы. Ничего. Шрамом больше, шрамом меньше — уже не важно. Глухой звук. Это Вуг упал на колени, ожидая смерти.
— Геллан, Геллан… — сквозь пелену боли он услышал её растерянный голос и открыл глаза. Дрожащая ладонь вынырнула из-под плеча сжавшегося Сая и погладила его по здоровой щеке. — Ты живой?… У тебя кровь!
— Живой. Подожди немного… Он прикрыл глаза, останавливая кровь. Вздохнул и медленно начал подниматься с колен. Сай уже не держал Дару, а, сжавшись комком у её ног, прикрыл голову руками.
— Он что… думает, ты его бить будешь?..
Геллана ещё шатало. Боль не исчезла. Он криво усмехнулся:
— А ты как думаешь?..
— Думаю, ты его не тронешь… И второго тоже… — но в голосе девчонки уверенности не было.
— Не трону. Поднимайтесь оба. Сай и Вуг.
Мохнатки, привыкшие повиноваться годами, тут же плавно поднялись с пола. Плечи и головы опущены, взгляд спрятан.
— Ничего страшного не случилось. Но впредь, Вуг, контролируй себя. Умереть — легко. Труднее жить и становиться постепенно человеком, а не животным, не умеющим подчиняться разуму.
Вуг сжался, словно он его ударил. Это хорошо, он понял.
— Пойдём, Дара. По-моему, тебе хватит впечатлений. Ты… в порядке?
Он пошатнулся. Она тут же поднырнула и подставила плечо.
— Я-то да… а ты-то нет… И всё из-за меня… — бормотала она, заставляя его переставлять ноги, как малыша. — Пойдём отсюда на фиг. Злые они, что ли…
Он застонал и улыбнулся одновременно:
— Да нет. Запуганные. Им приходится… нелегко. И не только здесь, а вообще… Я расскажу тебе чуть позже о мохнатках.
Как они дошли до дверей замка, он почти не помнил. Машинально переставлял ноги и старался не очень сильно опираться на Дару. На это ушли почти все силы…
Глава 11. Зачем человеку крылья? Дара
Он грохнулся в обморок прямо на пороге замка. Естественно, я не удержала его. Кое-как удалось пристроить тело, чтобы ободранный бок не касался земли. О чёрт! Я думала, мне не придётся на это смотреть!
Жилет и рубаха, перемазанные в крови, висели клочьями. Как по мне, так из таких ран кровь должна бить фонтаном, но кровавых рек не было, мне даже показалось, что исполосованные лоскуты побурели и начали подсыхать прямо на глубоких ранах.
Дверь в замок, естественно, была закрыта.
— Открывайся, зараза! — я пнула дверь ногой, затем попробовала стучать, но все эти танцы с бубнами были ей до задницы.
— Ну ладно, бездушная скотина, мы ещё поговорим о твоём поведении! — пригрозила я и даже кулаком потрясла, понимая, что ругаюсь скорее от бессилия и чтобы не впасть в панику.
Нужно было что-то делать. Опытом боевой медсестры я не обладала, перевязывать раны не научилась и, честно говоря, не была уверена, что готова увидеть, какие следы оставляют когти хищника. За свою жизнь я видела только руки, расцарапанные котами, кошками, котятами, да и то не часто. И тут меня осенило.
— Ты полежи тут, ладно? Я сейчас, я быстро! — прошептала Геллану, не совсем уверенная, что он способен меня услышать, но мне так легче было уйти от него: я не бросала, а убегала за помощью.
Верите: у моего учителя физкультуры глаза бы на лоб полезли, если б он включил секундомер и понял, с какой скоростью я умею бегать. Я неслась в сад пулей, не чувствуя ног, не понимая толком, дышу я или нет. Только ветер свистел в ушах, да коса билась о спину, как колбаса в авоське.
Калитка ржаво рявкнула, возмущаясь моим беспардонным поведением, но мне было не до реверансов, пусть уж терпит. Я неслась туда, где распустили павлиньи хвосты бело-голубые мимеи.
Пока нас не было, Тяпка с комфортом обустроилась: мимеи сплели для неё домик-кокон, похожий на тот, в котором я восседала вчера. Толстая задница балдела, щёки и нос ходуном ходили: мимеи любимицу не обделили, щедро набросали своих палок. Интересно: согласятся ли они помочь мне?..
— Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, — заканючила я, упав перед мимеями на колени, и протянула ладони, как Тяпка протягивала лапки. Я не смела их калечить: Иранна сказала, что мимеи — живые. Чувствовала: вот так правильно, по-другому нельзя.