После еды и песен меня разморило, хотелось лечь на землю, обняться с травой и спать долго-долго… Но противный Геллан усадил меня на Савра, и мы отправились в обратный путь. Я уже ничего не боялась: ни полумрака, ни дороги в облаках. После всего пережитого страх ушёл куда-то далеко, растворился, растаял, уполз поискать другие, менее стойкие души…
Как мы добрались до замка, я не помнила. Кто куда и кого нёс — догадываюсь. Помню его руки, заботливо снимающие сапоги с ног и укрывающие тёплым одеялом. А дальше — провал. Долгожданный и счастливый: я пережила этот день! И какая разница, что будет завтра…
Глава 21. Тайные планы на проклятых камнях. Лерран
Ночь упала плащом странника: простым, неприметным, плотным. Без звёзд-украшений, без диска Луны. Влажная духота согревала, но не давала дышать полной грудью. Он слышал, как ворочаются тучи — неповоротливые изменчивые монстры на сносях, готовые разродиться проливным дождём. Но ещё рано, ещё не сейчас…
Он не любил ночь, хотя она давала ему время для раздумий и манёвра. Его раздражали звёзды — их нельзя достать и пощупать, а ему нравилось ощущать весомую тяжесть в ладони, видеть, осязать, чувствовать материальность. Поэтому он и верил только в то, что реально. Любовь, высокие чувства, душа — удел поэтов да экзальтированных дев. Мягкая плоть, восторженные глаза, восхищение — цепь, которую можно намотать на кулак, чтобы притянуть, приворожить, заставить делать так, как нравится ему. Так, как хочет он.
Даже в юности он был лишён многих иллюзий. А от тех, что прилипали на короткое время, научился избавляться безжалостно, без колебаний и сомнений. Есть только цели и способы их достижения. Поэтому он не мечтал, а ставил задачу и добивался своего.
У него было всё, чтобы притягивать, сулить, ничего не обещая на словах, очаровывать и манипулировать. Голос, улыбка, красивое лицо, открытый взгляд — товар, который продаётся легче, а раскупается охотнее, чем украшения и наряды. Очарование нельзя пощупать, зато можно ощутить. Какая разница, как это называется и откуда берется? Главное — это работает на него и позволяет получать желаемое.
Ночь дышала звуками, охала далёким эхом, сопела простужено и прятала глаза хищников. Он ждал, как и они. Терпеливо и почти без азарта: зачем тратить энергию, если жертва всё равно подойдёт близко, и останется только ударить лапой, чтобы ухватить кусок плоти.
Воздух дрогнул почти незаметно, пошевелил онемевшими пальцами, но он почувствовал неуловимое движение, как зверь чует приближение добычи.
— Ты опоздала. — сказал тихо, без эмоций, не оборачиваясь.
Он мог позволить маленькую роскошь — стоять спиной. У жертвы слишком много страха и мало сил, чтобы осмелиться ударить или хотя бы попытаться поступить безрассудно. Впрочем, он всё равно успел бы повернуться и выпустить когти первым.
В его голосе, ровном и спокойном — он знал — жертва слышит угрозу. Пусть слышит: это её право и её слабость.
— Я не могла раньше. В замке неспокойно, все взбудоражены: ухайла прорвалась из Потусторонности, сверкающий стило пробил обеденный стол… И властитель вернулся поздно.
Он широко улыбнулся — хищно, с наслаждением. Она все равно не видит, поэтому можно ненадолго выпустить демона-триумфатора из себя.
— Рассказывай. — полуобернувшись, искоса посмотрел на жалкую фигуру, закутанную в длинный плащ с капюшоном, который скрывал лицо. В этом и нужды-то не было: ночная гостья так низко склонила голову, что в темноте вообще нельзя понять, есть ли у неё голова…
— Что ты хочешь узнать, динн?
Он почувствовал, как пальцы сжимаются в кулаки. Непроизвольно, инстинктивно, и это слегка разозлило: ему нравилось контролировать свои тело и эмоции, инстинкты и порывы.
— Что за небесный груз приволок вчера ночью твой властительный выродок? — положил слова ровно, как идеальное полотно, без раздражения и злости. Пальцы расслабились и разжались — горячие, послушные, гибкие.
— Девчонка, динн. Любопытная, живая, чужая… Вряд ли она тот самый груз. Но это единственное, что появилось в замке прошлой ночью.
— Девчонка? — он почувствовал, как смялась ткань голоса, пошла заломами иронии, морщинами сарказма. Но можно больше не сдерживать себя — зачем?
— И что есть у этой девчонки? Сила, способная разрушить и уничтожить? Ловкость, которую не переиграть? Оружие, перед которым рухнет на колени Зеосс?
Фигура покачала головой, но в темноте почти не видно движений. Только колебание воздуха даёт ему зрение даже в почти кромешной тьме.