Слушал князь, внимал словам греческого философа, благодарил его, но все-таки пока не выбрал никакой веры. Решил ждать возвращения послов.
Вернулись послы. Нет, не пришлась им по душе никакая вера, кроме греческой, православной. «Где мы во время службы были, — рассказывали послы, — не знаем, на земле или на небе. Велик Бог христианский!»
И начали часы русской истории отсчитывать новое время.
Казалось бы, чего проще: выбрали веру, зовите батюшек, объявляйте народу повеление князя. Тем более, власть его была непререкаемой. Но Владимир не хотел принимать веру, которая, как он думал, ставила бы его ниже византийских императоров. Он хотел, чтобы киевский престол был равен цареградскому. Послал в Константинополь требование императорам — отдайте мне в жены сестру вашу Анну. Они воспротивились — как так: христианка пойдет за многоженца и язычника.
Есть предание, что греки вначале пошли на хитрость — привезли вместо Анны красивую девушку-гречанку. Но обман открылся. Летописи рассказывают, что Владимир осадил главный греческий город в Крыму — Херсонес. Греки сопротивлялись, но Владимир перекопал трубы, по которым шла в город вода, и греки сдались. Он вновь повторил свои условия. Здесь, говорит летопись, Господь поразил Владимира слепотой.
В. М. Васнецов. «Крещение святого князя Владимира». Эскиз для росписи собора Святого Владимира в Киеве. 1890
Когда плачущая и страдающая царевна Анна прибыла вместе со священниками в Херсонес, Владимир даже не смог ее увидеть. Анна просила его немедленно окреститься. Свершился обряд Крещения. «Во Христа креститеся, — пели священники, — во Христа облекохтеся». Этот обряд и поныне сохранился. То есть, мы не только погружаемся в купель, не только надеваем на себя нательный крестик, но и освобождаемся от первородного греха и всю свою жизнь посвящаем служению Христу.
Святые князья Владимир, Борис и Глеб. Икона Новгородской школы. XV–XVI вв.
Владимир прозрел и телесными очами, стал видеть, и душевными, то есть узрел свет Христов. Он сразу вернул грекам захваченный Херсонес, освободил их от уплаты дани. Был свершен обряд венчания рабов Божиих Владимира и Анны. И Анна стала первой и единственной законной женой князя Владимира. Именно она родила будущих страстотерпцев, первых русских святых Бориса и Глеба, любимых детей Владимира.
В Киеве появился первый митрополит, грек Михаил. С ним прибыли и греческие священники. Но уже стали появляться и русские священники. Они ходили по домам, рассказывали о вере православной. Конечно, людям было очень непросто отказаться от привычного почитания каменных и деревянных идолов-истуканов. Но что же эти «божества», вроде бы такие всесильные, напитавшиеся мясом и кровью, что же они не смогли даже самих себя защитить?
К. В. Лебедев. «Крещение киевлян». Конец XIX в.
Владимир решительно приказал уничтожать места жертвоприношений, сносить идолов с постаментов и бросать их в Днепр. Главного идола Перуна тащили к берегу и били палками. Кому-то было и жаль его. Когда он поплыл по течению, некоторые бежали за ним и кричали: «Выдыбай (то есть выплыви), боже!» Верили, Перун вернется, нет, он плыл и плыл как обыкновенное бревно.
И вот — солнечное утро, начало августа. Первый Спас, как он именуется. Накануне было объявлено всем: такова воля князя и дружины его: быть всем в белых одеждах на берегу Днепра и притока его Почайны. Священники отслужили главную службу веры Православной — Литургию и приступили к Крещению. Мужчины и женщины с детьми на руках входили в воды русского Днепра, как первохристиане в воды евангельского Иордана, в котором Святое Крещение принял Иисус Христос.
В великом умилении смотрел Владимир на обращающихся в христианство киевлян. Воздел руки к небесам и воскликнул:
«Господи Боже! Призри с небес и виждь и посети виноград сей, его же (который) насадила десница (рука) Твоя!»
Прибыли из Византии искусные мастера каменных дел. Помощники из русских людей учились у них и оказались так способны и переимчивы, что скоро по всей Руси стали возводиться каменные храмы. Одним из первых вознесся к небу Десятинный храм. Как раз у того места, где свершалось Крещение. И улица стала называться Крещатик. А деньги на строительство выделил из княжеской казны сам князь. Десятую часть.
Десятинная церковь в Киеве. XIX в.
Он хотел и больше вложить денег, но митрополит Михаил сказал, что именно такая, десятая, часть от доходов, установлена издревле. Пожертвовать больше — расточительство, меньше — жадность. Десятую часть от своих доходов вносили на церкви и дружинники, и бояре, и купцы, и служивые люди. И бедные люди приносили свои копеечки. И с такой скоростью строились церковные здания, что уже в начале следующего, одиннадцатого века, современники говорили, что в одном только Киеве свыше трехсот церквей. А по красоте сравнивали Киев с Константинополем и Римом.
Начались паломничества в Иерусалим, на Святую Землю. Загорелись у Гроба Господня русские лампады.
Владимир распорядился отдавать детей «в научение книжное». Великая польза есть в чтении книг и в письменности. Вначале школы были только при монастырях. Родители плакали, отдавая детей, но вскоре увидели, что дети их становятся умнее и лучше. Ведь, по тогдашнему убеждению, книги — это реки, напояющие (питающие) мудростью Вселенную.
Вот не было письменности у половцев, у печенегов, у гуннов, и где теперь память о них, где их история? Все занесло пылью веков.
Любили предки наши праздники, общие застолья. И после Крещения застолья эти продолжались, но уже совсем иначе. Не было на них ни пьянства, ни объедания. Приходили на них с женами, с детьми. Христианство встало на защиту семьи и назвало ее домашней церковью.
Семья в христианстве становилась «домашней церковью». Икона Божией Матери «Владимирская»
С многоженством было покончено. Обязательной стала молитва перед трапезой и после нее. Во время застолий вслух читались Жития святых, уже переведенные с греческого на славянский. Ведь со времени пребывания в России учителей славянских святых Кирилла и Мефодия прошло больше ста лет, и грамотность становилась всеобщей. Уже начинался письменный период русской литературы.
Но и устное народное творчество по-прежнему почиталось. Звучали песни, славящие подвиги предков. Все знали песни обрядовые, величальные. Трогательными были песни и сказания нищих-слепцов и калик перехожих, странников. Песни «Хождение Богородицы по мукам», «О храбром Егории», «Об Алексии — человеке Божием», выучивались наизусть. Всегда в застольях было желанным присутствие гусляров. Струны гуслей, как говорится в «Слове о полку Игореве», рокотали, воздавая хвалу героям прошедших времен. Бывалые люди рассказывали «о свычаях и обычаях» в других странах.
Собор Святого Владимира в Херсонесе Таврическом. Фото Г. Чернилевского
Нищелюбие князя было так велико, что он не только звал на княжеский двор всех: и старых и малых, и бедных и богатых, но и заботился о тех, кто по болезни не мог быть на пиру. Для них нагружали всякой снедью (продовольствием) телеги и развозили угощение по домам. А еды всяческой было море: мясо домашних и диких животных, птица, рыба всяческая, овощи, грибы, ягоды, напитки свои и заморские. Но приходил пост Великий или Рождественский, Успенский или Петровский, и менялось богатое кушанье на простое, постное. Но и тут было немалое утешение: всяческие каши, кисели, кислые щи, грибы, квасы медовые, караваи пшеничного и ржаного хлеба, пироги рыбные и капустные. А на потеху детишкам сушеный изюм, орехи, сладкие полоски вяленой репы и сахарной свеклы, моченые яблоки…