«Чтобы проявить себя и восстановить честное имя отца». Такой ответ напрашивался в первую очередь, но что-то мешало его произнести. Порой это проскальзывало в словах отцах, поднималось из глубины души, часто заглушаемое мыслями о мести и искуплении.
— Чтобы увидеть небо, — прошептала я.
Мужчина хмыкнул.
— Мы называем себя Непокорными. Это главный идеал нашего народа — мы не отступаем. Тем не менее Железнобокая всегда удивляется, когда кто-то бросает ей вызов.
Он покачал головой и положил тест обратно. А на бумагу что-то еще.
И заковылял прочь.
— Подождите, — окликнула я. — Кто вы?
Он остановился в дверном проеме. Свет из коридора упал на лицо, позволив лучше разглядеть усы и глаза, которые казались… старыми.
— Я знал твоего отца.
Погодите. Я помнила этот голос.
— Дворняга? Вот вы кто. Вы были его напарником!
— В другой жизни, — подтвердил он. — Послезавтра в семь ноль-ноль, корпус F, класс C-14. Покажешь значок, и тебя пропустят.
Значок? Я вернулась к столу и обнаружила на своем тесте значок курсанта.
Схватила его.
— Но Железнобокая сказала, что никогда не пустит меня в кабину пилота.
— С Железнобокой я разберусь. Это моя группа, последнее слово за мной, и даже она не может мне приказывать. Слишком важная для этого.
— Слишком важная? Чтобы распоряжаться?
— Военные традиции. Когда становишься достаточно важным, чтобы бросить армаду в бой, тебе не по статусу вмешиваться в то, как интендант управляет складом. Увидишь. Судя по тесту, ты много знаешь, но не все. В семнадцатом вопросе ошиблась.
— Семнадцатом… — Я быстро пролистала тест. — Про численное превосходство?
— Правильный ответ — отступить и ждать подкрепления.
— Нет.
Он напрягся, и я прикусила язык. Стоит ли спорить с человеком, который только что дал мне значок курсанта?
— Я пущу тебя в небо, — сказал он. — Но поблажек тебе не дадут. И я не дам. Это было бы нечестно.
— А что вообще честно?
Он улыбнулся.
— Смерть. Перед ней все равны. Семь ноль-ноль. Не опаздывай.
Часть 2
7
Дверь лифта открылась, и показался город, который не должен был существовать.
В первую очередь «Альта» являлась военной базой, так что город — это, наверное, громко сказано. Тем не менее от лифтов до самой базы было добрых двести метров. Вдоль дороги разместились мастерские и дома. Самый настоящий город, в котором жили упрямые фермеры, работавшие на узких полосках зелени вокруг базы.
Я подождала, пока большой лифт опустеет. Cтоя на пороге новой жизни, о которой всегда мечтала, я замерла в странной нерешительности: на плече рюкзак с одеждой, на лбу призрачный отпечаток поцелуя мамы.
— Правда, это самое потрясающее зрелище? — раздался голос позади.
Я оглянулась через плечо. Голос принадлежал девушке, моей ровеснице. Она была выше меня, со смуглой кожей и длинными черными кудряшками. Я уже видела ее в лифте, подметив значок курсанта. Девушка говорила с легким незнакомым акцентом.
— Мне упорно кажется, что все это не по-настоящему, — добавила она. — Как думаешь, возможно ли, что над нами просто жестоко подшутили?
— Какие тактические преимущества они получат? — спросила я.
Девушка взяла меня под руку — слишком бесцеремонно.
— Мы справимся. Вдохни поглубже. Потянись к небу. Сорви звезду. Так наставляет Святая.
Я понятия не имела, как реагировать на подобное поведение. Обычно ко мне относились как к изгою и под руку не брали. Я так опешила, что и не подумала сопротивляться, когда она потащила меня за собой из лифта. Мы вышли на широкую аллею, ведущую через город к базе.
Я бы предпочла идти с Роджем, но его вызвали вчера поздно вечером, чтобы уточнить что-то по тесту, и с тех пор я о нем ничего не слышала. Оставалось надеяться, что он не влип в неприятности.
Вскоре мы прошли мимо фонтана — настоящего фонтана, как в сказках. Мы остановились, разинув рты, и я высвободила руку. Отчасти мне хотелось оскорбиться, но девушка казалась такой искренней.
— Музыка воды, — произнесла она. — Правда, это самый прекрасный звук в мире?
— Самый прекрасный звук в мире — это стенания врагов, выкрикивающих в небо мое имя прерывистыми угасающими голосами.
Она посмотрела на меня, склонив голову набок.
— Ну, да хранят тебя звезды.
— Прости, — сказала я. — Это отрывок из сказки.