— Эх, — вздохнула та, но без особого сожаления, — так и знала, что надо держать язык за зубами. Он же всё равно узнает, кто тебе всё разболтал, — она даже покачала головой, драматично закусив нижнюю губу.
— Не переживай, ничего Сугуяма-сан не узнает, — ответил я и тут же понял, что именно так оно и будет. — Я с ним так поговорю, что он мне сам всё выдаст. И даже гораздо больше.
Кумико склонила голову набок и посмотрела на меня таким взглядом, словно оценивала заново. Точно увидела в привычном что-то такое, чего раньше там не замечала. И даже не предполагала, что такое существует.
— Хорошо, если так, — кивнула она, в конце концов, — потому что, если меня спросят, я буду всё отрицать.
Она не удержала смешок и прикрыла рот ладошкой. В целом и общем, именно от неё у меня на данный момент были самые приятные впечатления. Но я не исключал, что это гормоны бурлят в молодом теле. Я уж и забыл, каково это, когда тебя возбуждают простые движения женских грудей сидящей напротив красивой девушки.
Больше о работе и о ситуации в целом мы не говорили. Сидели, пили что-то безалкогольное, но интересное на вкус. Болтали на отвлечённые темы, пока вдруг моя спутница не спросила:
— А твоя-то почему ушла?
Вопрос был задан в лоб, что совершенно не свойственно вежливым и изворотливым японцам. Поэтому я решил не оставаться в долгу и ответить точно также.
— Она сочла меня слишком мягким, но основная причина — это то, что меня обломали с повышением, — но это была лишь верхушка айсберга.
После посещения моей квартиры юношей по фамилии Бусида, я осознал, что не всё было так просто в наших отношениях.
— И всего-то? — с удивлением хмыкнула Кумико и отпила очередной глоток из своего стакана. — Я думала, может, ты не сдержался, поколотил её, — она снова прыснула в кулачок. — Вон у тебя какая мускулатура.
— Нет, — я покачал головой. — Женщин я не бью ни в коем случае и ни при каких обстоятельствах. Но и пренебрежения к себе не потерплю.
— Это хорошее качество, — кивнула мне девушка, снова глядя мне прямо в глаза. — А то некоторые пытаются воспитать из мужчины ручную игрушку, а потом удивляются, что это за размазня с ними сожительствует. А насчёт тебя… — она задумалась, и я прям видел, как она хочет сказать нечто откровенное, но не может себя пересилить.
— Что насчёт меня? — я попытался помочь ей высказать всё, что она думает. — У нас сегодня дружеская встреча, можешь говорить, что хочешь.
— Хорошо, — она усмехнулась, расслабилась и откинулась на спинку диванчика, обитого красным дерматином. — Думаю, что ты изменился. И сейчас действительно представляешь то, о чём говоришь. И это неожиданно, словно по мановению волшебной палочки.
Про эту самую волшебную палочку я потом думал в темноте, лёжа на своей кровати. А действительно, может быть, я сюда попал с помощью собственной магии? Очень жаль, что я совсем не помню, как окончился мой путь в том мире. Это как будто ты напился до беспамятства, отрубился, а утром не можешь вспомнить, как попал домой, как лёг в кровать. От кого эта гневная записка на кухонном столе…
С Кумико мы вскоре разошлись по домам, зная, что встретимся уже утром. Я не возражал бы, если завтра она сделает выводы и намекнёт мне уже на полноценное свидание, так как против физиологии не попрёшь. Но и не сильно расстроился бы, если подобного не произошло, так как передо мной сейчас стояло гораздо больше задач, чем просто заняться сексом.
Во-первых, меня хотели уволить. А, во-вторых, убить. Или наоборот? Никогда не умел правильно расставлять приоритеты.
И со всем этим мне предстояло разобраться в самое ближайшее время. Я не собирался допускать ни первое, ни второе.
Но утро, как оказалось, решило не сильно отставать от предыдущего дня и подкинуть мне ещё различных тем для размышления. Я проснулся в шесть утра, пробежался на домашнем эллипсоиде, сходил в душ и почувствовал себя настоящим японским полицейским.
Менталитет этой загадочной нации начал проникать в моё естество, словно усваивался вместе с воздухом. Вот уже и поклоны коллегам и даже не знакомым людям не вызывали во мне отторжения. Уже и весь этот вычурный японский язык не казался мне чудовищным средоточием лжи, когда в глаза говорили совсем не то, что думали.
Теперь я понимал, что это всё формировалось веками, потому что под внешним равнодушием в этих людях прятались тонкие, чуть ли не по-детски сильные эмоции. И чтобы не раздирать каждый раз свою душу, они научились отращивать эдакую эмоциональную броню, состоявшую в том числе и из этикета.
Перед зданием полицейского участка Тоёхиры меня снова ждали. Но на этот раз не женщина, которую я спас вчера. Это был мужчина со смутно знакомыми чертами лица. Да-да, я уже научился различать японцев, так как сам был одним из них. Но вот припомнить, откуда мне знакомо это лицо, я не мог.
Обратившись к памяти моего предшественника, я тоже не смог отыскать ничего похожего на человека, низко поклонившегося мне. И только, когда он распрямился, у меня в мозгу щёлкнуло. В последний раз я видел это лицо, когда его заливала смертельно-бледная краска. Передо мной стоял никто иной, как водитель автомобиля, едва не унесшего множество жизней вчера.
Больше всего моё удивление было связано не с тем, как он меня нашёл, это как раз не странно, потому что мои данные были указаны в сопроводительных документах. Я был поражён, что этот человек так быстро встал на ноги и явился по мою душу.
— Здравствуйте, Такаяма-сан, — проговорил он и ещё раз поклонился, но на этот раз уже едва, лишь обозначая уважение. — Меня зовут Ёсикава Рэн. К вашим услугам.
— Рад видеть вас, Ёсикава-сан, в здравии, — ответил я, действительно радуясь тому, что человек уже на ногах. — Удивлён, что вы столь быстро справились с недугом.
— Врачи иногда творят чудеса, — мой собеседник поднял руки к голубеющим небесам. — Но самое большое чудо сотворили вы. Мне показали траекторию машины, рассказали, какие могли быть последствия. Вы — настоящий герой, Такаяма-сан.
Уж не знаю, почему, но все эти упоминания геройства заставляли меня чувствовать себя несколько неудобно. Считая, что каждый сделал бы на моём месте тоже самое, предпочитал не выпячивать отдельные поступки. Так же было и в прошлой жизни. Это перенеслось со мной и в эту.
— Благодарю, Ёсикава-сан, — сказал я, предпочтя не загружать человека едва вышедшего из больницы своими размышлениями. — Это очень высокая оценка для моего скромного поступка.
— Ну-ну, — улыбнулся мне собеседник, и тут я понял, что передо мной не рядовой японец, а самый что ни на есть хищник, который сейчас был целиком и полностью на моей стороне. — Я понимаю, что скромность украшает истинного японца, но на данный момент — это не актуально. Скажите, пожалуйста, можем мы с вами где-то поговорить в конфиденциальной обстановке?
— Прошу меня простить, но буквально через пять минут начинается мой рабочий день, — я кивнул господину Рэну, подразумевая, что наш разговор окончен, но, как оказалось, я ошибался. — Мне очень приятна ваша благодарность, но, к сожалению, нужно спешить на службу.
— Не переживайте, — махнул на это рукой мой собеседник, — с вашим начальством я уже договорился, так что полчаса у нас с вами есть.
Вот как! Он уже и с Сугиямой Макоту договорился! А тип и правда не промах. Надо бы к нему присмотреться. Весь мой предыдущий опыт подсказывал, что надо держаться рядом с пробивными и вот такими целеустремлёнными людьми. Даже без их помощи, лишь находясь в фарватере их неуёмной продуктивности, можно взлететь очень высоко. Впрочем, этих качеств и у меня хватало с запасом. Но подобное притягивает подобное.
— Даже так, — я склонил голову, изучая собеседника, словно редкий экземпляр, попавшийся коллекционеру. — Что ж, с вашего позволения я отмечусь в участке и с удовольствием составлю вам компанию на ближайшие полчаса.
Вернувшись из участка, где я узнал у диспетчера, что меня ожидают чуть позже, нашёл мистера Рэна практически в той же позе. Тут я подметил несколько интересных особенностей: костюм на нём был совершенно новый, то есть ещё не ношенный. Это означало, что он купил его сегодня или по крайней мере вчера вечером. Либо ему принесли из дома.