В какой-то момент своей жизни (после армии, института, поездок по турецким рынкам и немецким кабакам) я уже являлся готовым конферансье: дайте мне труппу, и будет вам шоу. Но труппы не было, да и меня, собственно, никуда не звали. Тогда я решил мыслить «от противного», если у меня нет труппы, может быть, я могу вписаться в уже готовое шоу. И я начал поиски. Но клубы тогда делились на два типа: или стриптиз, или дискотека. Были еще рестораны, где я изредка работал в качестве тамады, но на постоянную работу все равно не звали, а я ведь уже говорил, как важно иметь именно ее. И вдруг однажды мне под-фартило: меня пригласили провести «Тату-конвенцию» в новый, только что открывшийся бар. Именно там кто-то из гостей послал меня по матери. И в этот момент, отвечая ему изысканной матерной тирадой, меня осенила мысль, что ведь мат может стать фишкой. Потому что народ прекратил жевать, пить и выпал в осадок.
По окончании программы, пытаясь удержать удачу за хвост, я предложил свои услуги хозяину этого самого бара, заявив, что, во-первых, я режиссер; во-вторых, у меня есть идеи. А в третьих... он послал меня по матери, заявив, что никакое шоу ему не нужно. У него просто маленький бар.
— Ну, может, маленькое шоу? Совсем-совсем маленькое, очень-очень низкобюджетное? Я и четыре стриптизерши...
— Максимум две, — заявил хозяин.
— Ну хорошо. Две и я. Им по тридцать долларов, мне двести.
— Им по двадцать, тебе — тридцать.
— Им по двадцать пять, мне — сто.
— Им по двадцать пять, тебе — пятьдесят.
— И такси до дома.
— По рукам. Приходи послезавтра, покажи, что ты умеешь.
— А бабы?
— Бабы будут.
С этого, пожалуй, все и началось. То, что я предложил, было ново и практически гениально, и что, наверное, сыграло главную роль, — очень дешево. Через неделю вход в бар сделали платный, еще через две — удвоили цену за билет. А еще через месяц утроили. Буквально через два месяца в клуб стало не попасть.
Если вы думаете, что я сразу озолотился, ничего подобного. Да, у меня был серьезный опыт работы в торговле, и я умел продавать и покупать товар, но как продать «конферансье в ассортименте» — я не знал. Меня взяли, я имел постоянную работу, и уже только это казалось счастьем. Я не решался ставить хозяину жестких условий. Я понимал только одно — сейчас можно раскрутиться. Приглашал журналистов, чтобы они что-то писали о моей работе. Отдавал им бесплатный ужин, который полагался мне. Они что-то писали, иногда в тему, иногда мимо, но «жизнь в искусстве» все равно понемногу начинала налаживаться. Хотя в личной жизни времена были очень тяжелые: у меня только родился ребенок, денег не хватало, случалось, что жена приходила ко мне на работу, и свой ужин я тогда отдавал ей.
Вот так часто все и начинается: практически с нуля, из ничего. Но и это «ничего» тоже можно пустить в дело.
...Однажды шоумен и ведущий программы «Парад парадов» и по совместительству преподаватель Института культуры Владимир Леншин спросил нас, студентов: «А, скажите-ка мне, у кого из вас есть концертный костюм?» Курс тяжело вздохнул. Ну откуда концертные костюмы у студентов?! Чтобы купить что-то нужное, надо сначала продать что-нибудь ненужное, а для того, чтобы иметь ненужное, его надо вначале купить, а у нас денег нет.
— Все ясно, вы просто не представляете себе, что такое концертный костюм. Он на самом деле есть у каждого: откройте шкаф, возьмите любые брюки, потом пиджак, который не сочетается с этим костюмом. Затем наденьте ботинки, не подходящие ни к костюму, ни к брюкам, и хорошо бы еще шляпку посмешнее — одолжите у пожилых родственников. Часто из таких подручных средств — из того, что сумеете найти, — и создается костюм для сцены. Главное — это идея. В Голливуде за идею платят деньги.
Самая правильная мысль, делать шоу из подручных средств. Программа поначалу была стандартной, хотя и не повторялась. Я произносил монолог, потом выходила баба, она танцевала, я молчал, она уходила — я говорил. Формула успеха на тот момент выглядела так: «один Трахтенберг плюс две бабы равняется четыре с половиной часа высокорентабельного шоу», приносящего хозяину пятьсот долларов прибыли в день! Только с билетов! А ведь люди еще при этом по- зверски пили и по-скотски жрали. Народу прибавлялось, а на сцене мы по-прежнему скакали втроем. Меня же постоянно посещала навязчивая идея сделать настоящее кабаре. Как в фильме у Фосса, произведшем в свое время неизгладимое впечатление на мою подростковую душу, концертные номера и мастерство конферансье буквально потрясли. К концу фильма ленинградский школьник точно знал, чем хочет заниматься: сделать в родном городе такое же заведение. И спустя много лет я вернулся к своей мечте. Для начала предложил хозяину добавить еще двоих танцовщиц. Надо сказать, что деньги уже не играли большой роли для него, и он благосклонно разрешил взять еще парочку. Нас стало пятеро. А я всё мучительно размышлял, чем же еще можно разбавить программу: ЭВРИКА!!! КОНКУРСЫ!
Так между делом я стал играть со зрителями: кто выпьет больше пива, кто быстрее перекатит апельсин из одной штанины в другую, и так далее. Это еще не являлось настоящим кабаре, но и переставало быть обычным стриптизом. Я продолжал нововведения. В частности, поняв, что на сцене получается два разных шоу — танцевально-стриптизное и матерно-разговорное, — решил все объединить в одно. Теперь я не уходил, когда бабы танцевали, а оставался комментировать происходящее для публики. В своих монологах я говорил о наболевшем: «Представляете, она мне не дала!..» И программа приобрела целостность и реалистичность. И вот тут хозяин приволок еще откуда-то йога и фокусника. Их обоих я тоже взял в оборот, и мы стали единым организмом под чутким руководством мозга, т. е. меня.
...Ну а как же мечта, можете спросить вы, как же фильм «Кабаре»? У нас, знаете ли, тоже все шло красиво, но до этого уровня мы конечно недотягивали. К сожалению, когда начинаешь заниматься делом вплотную, то понимаешь, что сделать грандиозную программу в маленьком клубе нереально. Уровень киношных танцовщиц очень высок, чтобы танцевать, как в фильме, надо учиться лет двадцать. Живой оркестр из стебущихся жирных бабищ — нереализуемая фантазия. Конферансье подобного уровня стоит кучу денег. А кабаре — это всегда маленькие, от силы человек на семьдесят залы: чтобы окупать такое шоу, билеты должны стоить целое состояние. Так что идея полностью утопична, если только нет мирового кризиса, безработицы и конкуренции. СМЕРТЕЛЬНОЙ конкуренции за кусок хлеба.
Кабаре существовало всегда и будет существовать еще долгие годы, только не в таком прилизанном, глянцево-киношном варианте, а в усеченной и удешевленной форме. Кино — это миф; клуб — это жизнь. Жизнь суровая и, к сожалению, реальная. В фильме тебя убивают, а ты жив. В жизни — публика не пришла, и ты банкрот. Рассчитать бюджет кабаре очень легко: в зале не может быть больше ста пятидесяти мест (а у тебя вообще только пятьдесят), билет должен стоить порядка ста долларов, но все сто процентов зрителей не придут. Придет половина, и у тебя будет две с половиной тысячи долларов, из которых ты можешь пустить на оплату шоу пятьдесят процентов. Ведь у тебя еще остаются официантки, бармены, повара, уборщицы и аренда помещения. Берешь пятерых танцовщиц — это двести пятьдесят долларов, парочку «оригинальников» — это еще двести пятьдесят. Оркестр — еще пятьсот. И двести пятьдесят ведущему. Если цена соответствует качеству, получится неплохо. Если артисты говно — ты пролетаешь. Первый концерт может стать последним. Если повезло, и кто- то из вышеперечисленных работничков оказался молодым, еще неоткрытым дарованием, ты обогатишься. Но это вариант для Москвы, в провинции нужно исходить из пятисот рублей за билет. Пятьсот на двадцать пять получается двенадцать тысяч пятьсот рублей, то есть около четырехсот пятидесяти долларов. Что это означает? Только то, что ни приличной программы, ни денег вы не получите. Конечно, в принципе, может случиться чудо, и соберется у вас толпа единомышленников, которые будут работать на голом энтузиазме. И тогда даже в Крыжополе вы сумеете прославиться, потом поедете на гастроли в районный центр, потом по союзным республикам, затем Москва — и вы богаты. Но поверьте моему опыту: на этом долгом пути ваши «звезды» покинут ваше созвездие, и в Москву вы приедете с одной голой идеей, за которую платят деньги... только в Голливуде.